– Давайте посмотрю. – Йосс поднялась, подошла к Абберкаму и развернула огромные лапищи Вождя ладонями кверху. На одной руке между пальцами блестел лопнувший глянцевито-алый волдырь, а на второй, у основания большого пальца, красовалась довольно глубокая кровоточащая ссадина.

– Я не заметил их, пока не начал мыть руки. Мне совсем не больно.

– А теперь покажите голову! – приказала Йосс, вспомнив рассказ Вождя. Тот опустился на колени, и на самой макушке она увидела ярко-красную рану в обрамлении седых, покрытых сажей волос. – О мой Господин!

Внезапно огромное лицо со спутанной челкой оказалось совсем близко.

– Так на меня же крыша свалилась.

На Йосс вдруг напал приступ хохота.

– А вы едва заметили, верно? – давясь от смеха, еле выговорила она. – Нужно что-то посерьезнее, чтобы вы хоть внимание обратили! У вас есть… какие-нибудь чистые тряпки? Ах да, я же сама… оставляла в буфете полотенца… А что-нибудь дезинфицирующее?.. – Справившись наконец со смехом, Йосс принялась обрабатывать раны. – Я в ожогах не разбираюсь, знаю лишь, что надо промыть их и оставить подсыхать. Придется снова звать врача из Вео. Завтра я могу сходить в деревню.

– А я думал, что вы раньше были врачом или медсестрой.

– Я была обычным школьным администратором. Сидела в управе.

– Но вы помогли мне встать на ноги.

– Просто мне хорошо знакома эта болезнь, и я знаю, как ее лечат. А вот об ожогах мне ничего не известно. Так что придется идти в деревню. Но только не сегодня.

– Да, сегодня не надо, – поспешно согласился Абберкам и, пошевелив пальцами, поморщился. – Ну вот, а я собирался приготовить поесть. Понятия не имел, что поранился. Сам не знаю, когда это случилось.

– Когда вы спасали Губу, – слабо улыбнулась дрожащими губами Йосс и заплакала. – Покажите, что у вас есть из продуктов, я сама займусь обедом.

А слезы все текли.

– Жалко, что вещи сгорели, – сказал Вождь.

– А, там почти ничего и не было моего: вся одежда на мне, – всхлипнула она. – Да, ничего там не было. Даже еды. Только «Аркамье». И еще книга о других мирах. – Перед глазами встали корчащиеся в пламени, рассыпающиеся черным пеплом страницы. – Мне ее прислала подруга из города, которая никогда не одобряла моего отшельничества и считала все это молчание и питье одной воды сплошным ханжеством. Как же она была права! Мне нужно вернуться. Мне вообще не стоило приезжать сюда! Какой я была лгуньей и дурой! Я воровала доски! Воровала, чтобы любоваться настоящим, красивым пламенем! Чтобы согреться и хоть чуть-чуть разогнать уныние! И вот получила – дом сгорел, и не мой дом, а Кеби… и бедный мой котик, и бедные ваши руки! Я одна во всем виновата! Я забыла, что от поленьев могут полететь искры. Я забыла. Я про все на свете забыла, моя память предала меня, она лгала мне, потому что я сама давно изолгалась вконец. Я врала даже Владыке, притворяясь, что обратилась к нему, а сама не могу, не могу, не могу уйти от мира, отринуть его. Вот я и сожгла все! Меч изранил ваши руки. – Она взяла Абберкама за руки и спрятала лицо в его ладонях. – Слезы тоже дезинфицируют, – пролепетала она. – О, простите, простите меня!

Но Вождь не убрал рук. Своих больших, обгорелых ладоней. А наклонился и, поцеловав Йосс в голову, прижался щекой к ее волосам.

– Теперь я буду вам рассказывать «Аркамье». Ну, успокойтесь же. Вам надо чего-нибудь съесть. И согреться – вы вся дрожите. У вас просто шок, но это пройдет.