– Вы правы, сударь, – величественно наклонил голову Императорский Пингвин. – Скажу больше: многие ведут себя еще более странно и без всяких приступов.

– Вы, конечно же, несколько преувеличиваете, – снисходительно улыбнулся Джерри.

– Ничуть, сударь, – оскорбленно выпрямился стюард. – Я определенно озадачен поведением пассажира из каюты № 333. Он никогда не выходит из каюты, и я никогда его не вижу! А ведь пошел уже пятый день плавания!

Дверь отворилась, и в каюту, пошатываясь, вошел измученный Гарольд. Старательно отворачиваясь от сервированного стола, он рухнул на кровать и наложил на лоб мокрую повязку.

– Наверное, на таком огромном корабле полно всяких сумасбродов? – спросил Джерри, не отрывая обеспокоенного взгляда от страдальческой морды Гарольда.

– И опять вы правы, сударь. Только здесь совсем другое дело. Я начинаю опасаться, что этот пассажир сошел с ума. Иногда, стоя под дверью, я слышу, как он ходит по каюте вперед и назад. И так с раннего утра до позднего вечера!

– Как я его понимаю!.. – пробормотал Гарольд.

– Он ни разу не вышел на палубу, чтобы подышать свежим морским воздухом, искупаться в бассейне или потанцевать в ресторане, – невозмутимо продолжил стюард. – Почему он прячется, сударь? И от кого? Вывод напрашивается сам собой: или он что-то натворил, или он сошел с ума. Я больше склоняюсь к последней версии.

Глазки Джерри загорелись интересом. Он подскочил с места, усадил Императорского Пингвина в кресло и попросил рассказать об этой истории в мельчайших подробностях, не упуская ни одной детали.

– Соберитесь с мыслями, – увещевал Императорского Пингвина Мышонок. – Самая незначительная деталь может оказаться решающим фактом. Так, значит, вы не видели пассажира с самого начала плавания?

– Да нет же, сударь. Он явился, как и все остальные пассажиры, занял свою каюту, а потом отозвал меня в сторону и предложил огромные, просто королевские чаевые, если, конечно, я соглашусь выполнить его маленькую прихоть.

– Ну а дальше?

– Я, сударь, птица маленького полета. Сказать по правде, я вообще не летаю. Так что от таких денег я не отказался. А он тут же выложил свои условия.

– Интересно, интересно...

– Ничего интересного, сударь. Все очень странно, если не сказать большего, – со значением сказал стюард. – Во-первых, он забрал у меня дубликат ключа от каюты, а во- вторых, предупредил, чтобы его никогда ни при каких обстоятельствах, кроме кораблекрушения, не тревожили.

– Скажите, – вновь подал слабый голос Гарольд. – А вам не сложно было бы оказать точно такую же услугу и мне?

– Я не нахожу ничего необычного в просьбе вашего пассажира... – Джерри покосился на постанывающего напарника. – Такое поведение может иметь сотни различных объяснений. Та же морская болезнь, как видите...

– Это верно, сударь, – кивнул Императорский Пингвин. – Но всему есть предел! Я не вижу его даже тогда, когда приношу пищу.

– Ах, оставьте!.. – простонал Гарольд. – Не нужно говорить о пище.

– Гарольд! – Джерри укоризненно посмотрел на Бульдога, а потом вновь обернулся к стюарду. – Каким же образом вы ее передаете?

– Я оставляю полный поднос под дверью, три раза стучу и ухожу, – смущенно ответил Императорский Пингвин. – А через час с того же самого места забираю пустой поднос. Вернее, не совсем пустой... Иногда я нахожу на нем записки, написанные крупными буквами, больше похожими на каракули.

– Каракули?

– Именно, сударь. Это и удивительно. При первой и единственной нашей встрече пассажир произвел на меня очень благоприятное впечатление. Его речь и манеры свидетельствовали о хорошем воспитании.