|
Я сказал: - Ну, что ты теперь скажешь, Том Сойер? - Ничего. Никакого озера там нет. - Не говорите так, масса Том, - сказал Джим, - мне просто страшно слушать. Это у вас от жары да от жажды в голове помутилось, масса Том. Ох, и какое же оно красивое! Мне просто невтерпеж, до того пить хочется. - Придется тебе обождать. Хотя жди не жди - все одно. Ведь говорят же тебе, что никакого озера там нет. - Джим, ты только не спускай глаз с озера, - говорю я. - Да неужто ж я их спущу, милок, дай тебе бог здоровья. Мы понеслись к озеру, и хотя миля за милей оставались позади, мы ни на дюйм не приближались к нему, - и вдруг оно снова исчезло! Джим зашатался и чуть не упал. Когда он смог разговаривать, он сказал, ловя воздух ртом, как рыба: - Масса Том, это дух, вот что это такое, и дай бог, чтоб мы его больше не увидели. Озеро там было, да только что-то случилось, и оно померло, и мы видели его дух, мы два раза его видели, и уж это вернее верного. Тут, в пустыне, водятся привидения, это уж точно. О масса Том, давайте отсюда выбираться! Я лучше помру, чем останусь тут ночью, когда дух этого озера станет шататься вокруг нас, а мы во сне и не узнаем, какая нам опасность грозит. - Дух! Эх ты, осел несчастный! Да это просто воздух и жажда, склеенные вместе воображением человека. Если б я... Дай-ка сюда подзорную трубу! Том схватил трубу и стал глядеть направо. - Вот стая птиц, - сказал он. - Уже вечереет, и они движутся наперерез нам. Они зря не полетят - скорее всего, летят кормиться где-нибудь у воды. Право руля! Ниже! Так держать! Мы сбавили ход, чтобы не перегонять птиц, и понеслись за ними следом, держась примерно в четверти мили от стаи. Часа через полтора мы сильно приуныли, а жажда до того нас замучила, что и вовсе невмоготу стало. Вдруг Том сказал: - Пусть кто-нибудь из вас возьмет подзорную трубу и поглядит, что там впереди виднеется. Джим взял трубу, глянул в нее, да как рухнет на ящик - ему худо сделалось. Чуть не плача, он произнес: - Опять оно, масса Том, это опять оно! И теперь я непременно помру - так уж всегда бывает, когда в третий раз привидение увидишь. Ох, и зачем я только на этот шар полез! Он не стал больше смотреть, да и я тоже испугался, услыхав такие слова. Ведь я знал, что это правда, и потому мне тоже смотреть не хотелось. Мы с Джимом стали умолять Тома повернуть и лететь куда-нибудь в другое место, но он ни за что не соглашался и сказал, что мы оба тупые, суеверные болваны. Ох, и попадется же он в лапы к привидению, если будет так оскорблять всю их братию, сказал я про себя. Они, может, еще немножко потерпят, но не станут же они терпеть вечно. Всякому, кто хоть что-нибудь смыслит в привидениях, известно, как легко их обидеть и какие они злопамятные. Все было тихо и спокойно; мы с Джимом помирали со страху, а Том занимался делом. Вдруг он останавливает шар и говорит: - Ну, вставайте и глядите, остолопы несчастные! Тут мы увидели, что под нами вода - настоящая, прозрачная, голубая, глубокая вода! - и легкий ветерок колышет на ней волны. В жизни я ничего лучше не видывал! А кругом зеленые берега, и цветы, и тенистые рощи высоких деревьев, переплетенных виноградными лозами; и все такое тихое, мирное и уютное, - прямо плакать хочется от радости, что такую красоту видишь. Джим - тот и в самом деле заплакал, закричал и заплясал, просто чуть не рехнулся от счастья. Наступила моя вахта, так что я остался при механизмах, а Том с Джимом спустились вниз и выпили по бочке воды каждый и мне тоже принесли напиться. |
