|
А что? - Это одно только воображение, и больше ничего. Разозлился я на такие слова и говорю: - И к чему ты только все это болтаешь, Том Сойер? Ведь я же видел озеро. - Ну да, ты думаешь, что видел. - Ничего я про это не думаю. Видел - и все тут. - Говорят тебе, что ты его не видел, - видеть-то было нечего. Услыхав такие речи, Джим очень удивился. Он вмешался в разговор и жалобным голосом промолвил: - Масса Том, пожалуйста, не говорите так, да еще в такое ужасное время. Вы ведь не только собой рискуете, но и нами тоже, - точь-в-точь как Анания Сапфирой"Анания и жена его Сапфира - библейские персонажи". Озеро там было. Я видел его совсем ясно, вроде как сейчас вас и Гека. Тут я сказал: - Да ведь он и сам его видел! Он ведь его первый заметил, вот оно как было-то. - Да, масса Том, так оно и было. Не станете же вы отпираться? Мы все его видели, и это доказывает, что оно там было. - Доказывает! Как же это доказывает? - Да так же, как в любом суде, масса Том. Один человек - он может напиться пьяный, или уснуть, или перепутать, и двое тоже; но говорю вам, сэр, что когда трое видели что-то, будь они пьяные или трезвые, значит так оно и есть. Никуда вам от этого не уйти, масса Том, вы и сами знаете. - Ничего я не знаю. Сорок тысяч миллионов людей видели, что солнце движется с одного конца неба на другой. Разве это доказывает, что солнце и в самом деле двигалось? - Конечно, доказывает. Да тут и доказывать-то нечего. Всякий, у кого хоть капля мозга в голове, и так это знает. Вот оно, солнце-то, - плывет себе по небу, как всегда. Том повернулся ко мне и говорит: - Ну, а ты что скажешь? Как по-твоему, солнце стоит на месте? - Том Сойер, и чего ты такие дурацкие вопросы задаешь? Всякий, у кого есть глаза, видит, что оно на месте не стоит. - Что ж, - говорит он, - остался я один в небе, а со мной только два тупых осла, которые смыслят не больше, чем глава университета лет триста или четыреста назад. Да ну тебя, Гек! В те времена даже папы римские и то больше твоего знали. Это было нечестно, и так я ему и сказал: - Ругань, - говорю, - это еще не доказательство, Том Сойер. - А кто ругается-то? - Да ты же. - Я и не думал ругаться. Не вижу ничего обидного в том, чтобы сравнить безмозглую деревенщину из штата Миссури вроде тебя с папой римским, хотя бы даже с самым негодным из всех, какие сидели на престоле. Да это еще большая честь для тебя, головастик ты несчастный: это ведь папе римскому попало, а вовсе не тебе, и ты не можешь обижаться, если он станет ругаться; да только они не ругаются, то есть теперь не ругаются, я хочу сказать. - Правда, Том? А прежде они разве ругались? - В средние века? Да ведь это было их обычное занятие. - Честное слово? Неужто они и вправду ругались? Тут Том разошелся и такую речищу закатил (когда он в ударе, он может), что я даже попросил его написать мне на память вторую часть этой речи, - уж очень она была похожа на то, как в книжках пишут, - никак не запомнить, а многие слова даже и писать-то трудно, до того они замысловатые. - Ясно, ругались. Не то чтоб они сквернословили где попало, ну вроде бы как Бен Миллер, и складывали ругательные слова так, как он. Нет, слова у них были те же самые, но складывали они их вместе по-другому, - ведь их самые лучшие учителя обучали, вот они и знали, что к чему, не то что Бен Миллер. Он-то просто набрался этих слов где попало, и не было у него под рукой знающего человека. |
