Молодые люди провели на ярмарке в порту Вер‑у‑Пезу довольно много времени. Салли купила несколько мелочей в подарок друзьям в Манаусе. Потом они стали прогуливаться по всей площади, с интересом рассматривая красочную толпу. Одни из продавцов разбили палатки, другие разложили товары прямо на каменной мостовой. На этом бразильском базаре можно было купить рис, клубни маниока или выделанную из них крупу, которую называли здесь «фаринья», «кастанья ду Пара», или знаменитый бразильский орех, какао, кокосовые орехи, бананы, ананасы, рыбу от самой маленькой до огромной и, кроме многих продовольственных товаров, также ценную крокодиловую или змеиную кожу, шкуру ягуаров, удивительные изделия из крыльев красивых бабочек, ожерелья из сушеных семян, кружева, сплетенные из пальмовых волокон и множество других предметов работы искусных индейских умельцев. Были на ярмарке и коллекции красочных бабочек и мотыльков, пучки засушенных колибри, продавались даже живые попугаи, умевшие сказать несколько слов на испанском или португальском языке, обезьянки, а кое‑где можно было встретить выставленных на продажу живую анаконду и даже ягуара.

Томек и Салли знакомились с городом почти до самого обеда. Томек хотел еще посетить старый Белен, где жили в основном метисы и мулаты, где извилистые, узкие улочки упирались концом в болотистую опушку тропического леса, но Салли напомнила ему о Динго, оставленном в гостинице.

Новицкий уже вернулся из порта и ждал друзей в номере гостиницы, потягивая из кружки свой любимый ямайский ром. Обрадованный Динго стал усиленно махать хвостом, а капитан спросил:

– Что же ты купила, голубушка?!

– Подарки Смуге, Наташе и Збышеку, – ответила Салли. – Вам я хотела купить говорящего попугая, но Томми сказал, что теперь это был бы подарок не ко времени.

– Ты хотела подарить мне попугая, умеющего болтать? А знаешь, что я бы не прочь заполучить такую умную птичку?

– Вот именно, вас заинтересовала бы болтовня этой птицы. Она, правда, умела говорить: бон диа, компадре, то есть добрый день, кум, но это были, пожалуй, единственные приличные слова. Остальное – это португальские ругательства.

– Гм, действительно, такой попугай вызвал бы замешательство в приличном обществе, – признал Новицкий.

– Я вам подарю такого попугая, когда мы будем уезжать из Америки, – обещала Салли, и немного помолчав, спросила: – Ну, что вы узнали в порту?

– Я встретил там корешка из моряков. Когда‑то мы плавали на одной старой калоше, – ответил капитан. – Парень хороший, только немилосердно храпит во сне!

– Дорогой капитан, а о судах, отправляющихся вверх по реке, вы что‑нибудь разузнали? – с нетерпением допытывалась Салли.

– В последнее время ты что‑то стала горячку пороть, – упрекнул ее капитан. – Я как раз хотел сказать, что этот мой кореш плавает теперь на судне, курсирующем по Амазонке. На рассвете его «Санта Мария» уходит в Манаус.

– Вот это превосходная новость, – обрадовался Томек. – Когда мы отправляемся на судно?

– Сейчас же после дождя, – ответил Новицкий.

– Да ведь никакого дождя нет! – возразила Салли.

– Будь спокойна, дорогая, дождь будет. Зимой здесь всегда идет дождь после обеда. Сейчас у нас есть время пообедать и отдохнуть. Еще до того, как начнет смеркаться мы будем на борту судна.

Незадолго до заката солнца, наши путешественники очутились в порту. «Санта Мария» оказалась небольшим двухтрубным пароходом с огромным колесом, находившемся сзади. Как раз несколько мулатов заканчивали погрузку дров, которыми топили котлы парохода.

– Так это «Санта Мария»! – шепнула Салли.