– Так это «Санта Мария»! – шепнула Салли.

– Не беспокойся, голубушка! – утешил ее Новицкий. – Для нас найдется какая ни есть каюта.

Они по трапу вошли на нижнюю палубу судна до отказа набитую людьми, мешками, корзинами, скотом и птицей. Салли крепче зажала поводок ворчавшего Динго и с тоской вспомнила просторную и удобную «Полярную звезду», которую и теперь можно было видеть на приколе у пристани.

В этот момент с верхней палубы сбежал по сходням мужчина среднего роста, широкоплечий со шрамом на лице. Он руками быстро отстранил толпу пассажиров и остановился перед друзьями.

– Фред Слайм, капитан этой старой калоши, – представил Новицкий мужчину, и добавил: – Вот Томаш Вильмовский с женой – мои друзья, и наша собака, Динго! Приготовил ли ты каюту для нас?

– Да, да, капитан! – ответил Слайм на английском языке, козыряя Новицкому, после чего подал Томеку суковатую лапу, поклонился Салли и сказал: Пришлось выбросить кое‑кого из каюты первого класса, которую я отвел господину Вильмовскому и его прекрасной супруге. Ты, капитан, поместишься в моей каюте, как у себя дома. Видишь, какая здесь теснота.

– Хорошо, только на ночь уходи на мостик, а то храп мне не дает спать, – сказал Новицкий. – Прикажи, чтобы погрузили наше барахло, оно на пристани, на извозчике.

– Эй, Рамон! – крикнул капитан Слайм широкоплечему мулату, который руководил погрузкой дров. – Займись багажом этих господ!

– А вас прошу, за мной!

Капитан Слайм сначала показал гостям каюту, отведенную для молодых супругов, помог им уложить багаж, а потом они вместе пошли в капитанскую каюту, которую он шумно звал апартаментом. Это было и впрямь самое обширное и самое чистое помещение на судне. На столе сервированном к ужину на четыре персоны, стояла батарея бутылок настоящего ямайского рома. Увидев их, Новицкий улыбнулся и сказал:

– Ах, вижу, что ты не забыл о том, что я больше всего люблю!

Капитан Слайм машинально коснулся широкого шрама на лице и ответил:

– Как же можно забыть! Ведь благодаря тебе дело закончилось только этим.

– Это, видимо, было какое‑то опасное приключение?! – воскликнула Салли.

– Какое там приключение! Обыкновенная драка! – ответил Новицкий. – Ну, раз угощение готово, давайте не терять напрасно времени и садимся к столу.

– Когда мы уходим из Пара? – спросил Томек, с тревогой оглядывая длинный ряд бутылок.

– Можно было бы отправиться еще ночью, сразу же после погрузки дров, но рулевой напился до беспамятства. Отчалим на рассвете…

– Сразу же после ужина мы займемся твоим рулевым, – вмешался Новицкий. – Я всажу его башкой в ведро с водой из Амазонки, и он быстро вытрезвеет.

* * *

Пораженная Салли смотрела на капитана Новицкого, Слайма и Томека, которые, держа за ноги рулевого, то и дело окунали его голову в ведро с мутной водой. Несчастный хрипел, сопел, выплевывал грязно‑желтые струи воды изо рта, отчаянно махал руками, которые трещали в суставах и скрипели, как крылья ветряной мельницы. Салли не могла дольше смотреть на такое издевательство, подбежала к мужчинам и выбросила ведро за борт. Разгневанные мужчины схватили рулевого за руки и ноги, раскачали его и бросили вслед за ведром. Салли вскочила на поручень фальшборта, пытаясь броситься на помощь рулевому и… проснулась. С облегчением вздохнула, сообразив, что это только сон, и расхохоталась, увидев Динго, который с тревогой наблюдал за нею. «Санта Мария» шла по реке, треща по всем швам, а огромное колесо, мерно толкавшее судно вперед, громко скрипело.