– Сэм, что-то случилось?

Теперь она точно проснулась. Он ясно представлял ее широко раскрытые глаза и гордо запрокинутую голову – сейчас она готова сразиться с целым светом. Как ему хотелось обнять ее, привлечь к себе! Если бы только он мог коснуться ее, ощутить ее тепло – он бы знал, что сказать.

– Мэгги, прости меня, я был груб с тобой.

– Разве?

Не желает принимать извинений. Сэм мрачно усмехнулся. Не оставляет ни малейшего шанса. Но винить ее не в чем.

– Да, Мэгги, и, прошу тебя, прости. Мое единственное оправдание – я был слишком взволнован полученными новостями и был уверен, что ты поймешь.

– Я все прекрасно поняла.

Нет, это невозможно! Сэм повернулся спиной к проезжей части и подождал, пока пустой грузовик прогромыхает мимо.

– Нет, милая, думаю, ты не все поняла. Давай я сейчас вернусь, на Перешеек – я еще в Вильям-" стоне, отсюда всего час езды. Нам надо поговорить.

В семидесяти милях от Сэма Мэгги облокотилась о холодильник, поджав озябшие пальцы ног. И заставляла себя не сдаваться.

– Сэм, я не знаю, почему ты уехал и зачем разбудил меня среди ночи. Я не знаю, чего ты от меня хочешь, но, если ты получишь прокол за превышение скорости или сломаешь шею, мы ничего не сможем решить. Поэтому поезжай и делай то, что тебе нужно, а если захочешь мне позвонить, то, скорее всего, найдешь меня здесь.

У Сэма засосало под ложечкой. Несмотря на недостаток опыта общения с женщинами, он никогда не считал себя ущербным в этом смысле. До сегодняшнего дня.

– Милая, выслушай меня. Персонал моей фирмы состоит из семерых мужчин и четырех женщин, сейчас на ногах лишь трое, считая девчонку-студентку, у которой в голове только мальчики да жевательная резинка. Остальные свалились с гриппом. А тут на одном предприятии случилась авария, и объем выброса таков, что в больнице могут оказаться куда больше людей с кое-чем посерьезнее гриппа. Все полевые и лабораторные исследования проведены, анализы готовы, рекомендации составлены, и администрация завода требует отчет контрольной комиссии. И в этот самый момент моя команда дружно заболевает – и вся работа летит к черту.

– Так вот оно, твое ЧП, – помолчав, произнесла Мэгги. – Сэм, ты должен был сказать сразу. Неужели я бы не поняла?

– Да, дорогая, да. Я многое должен был тебе сказать. Понимаешь.., вещи Лорель до сих пор лежат там, где она.., где они были несколько лет назад. Горничная мне напоминала, что надо бы от них избавиться, но я не решался.

В трубке слышалось ее дыхание. А может быть, это кровь стучала у него в висках.

– Наверное, я сам все запутал. Скорее всего, просто переволновался. Мне вообще трудно ладить с людьми – ты наверняка это заметила.

Сэм услышал тихий смех и почувствовал облегчение, словно с неба снизошел теплый, ласковый дождь.

– Но ведь это можно исправить.

Сэм готов был прыгать от счастья. Составить отчет не представляло труда. Если взяться за дело засучив рукава, то за пару дней вполне можно управиться. Что же до остального, то можно попросить кого-нибудь привести дом в порядок, пока он съездит за Мэгги. Пусть прошлое останется в прошлом.

Он собирал силы, чтобы произнести наконец слова, которые сотни раз повторял про себя и не мог высказать вслух. Но Мэгги опередила его. Услыхав ее тихий, нежный голос, он, покачнувшись, ударился о стеклянный пузырь.

– Сэм, поезжай и делай то, что должен делать. Когда.., если захочешь вернуться, знай, что я тебя жду.

У Сэма увлажнились ладони.

– Мэгги, милая, ты даже не представляешь, что сейчас сказала и как это для меня важно.