Билли, не обращая внимания на происходящее, не отрывал взгляда от мальчика. За долгие годы он уяснил для себя одну вещь: удар правой рукой мог нанести любой, зато далеко не каждый мог устоять после него. Все зависело от того, как ты пережил первый удар. А для этого пацана, похоже, этот удар стал первым. Он выглядел абсолютно размазанным. Но как раз в тот момент, когда Билли уже готов был забыть про него, он вдруг собрался и ринулся в самую гущу.

— Хороший пацан, — вслух произнес Билли, а сзади уже накатывала группа полицейских, расталкивавшая людей в разные стороны и отчаянно пытавшаяся пробраться к месту происшествия. Билли покачал головой, глядя на то, как они прорываются сквозь толпу, — эти сукины дети любили потасовки ничуть не меньше, чем они сами.

Как только полиция пробилась к свалке на перекрестке, все начали возвращаться к тому месту, где стояли Билли и Хокинс. Полицейские оттесняли «вестхэмовцев» назад, пытаясь создать свободное пространство между двумя противостоящими группами и выиграть время. Но как раз в тот момент, когда это им начало удаваться, раздался голос с резким акцентом кокни: «Стоять, распиздяи! Вперед! Вперед!» И все снова повернулись и бросились на врага, оставляя за собой раненых и уставших. Кое-кто уже хромал, кое у кого набухали фингалы и проступали синяки.

А потом все закончилось так же внезапно, как и началось. И неумолчный лай собак возвестил о завершении данного эпизода. Собак ненавидели все. Отвратительные злобные твари.

Зато за его пределами все было с точностью до наоборот. Билли хотел крупной разборки, и он получил ее. Кое-кто из ушедших раньше умудрился сцепиться даже с полицией, стоявшей перед «Олд Траффордом», чтобы вернуться домой с чувством победы. Но за исключением этого, а также нескольких бутылок, пущенных в них по дороге на вокзал Пикадилли, в послематчевом соперничестве победу одержали полицейские, вследствие чего у красных даже не было возможности попытаться сквитаться. Стыд и срам. И Бригаде будет что отметить, когда она в следующий раз соберется в «Святом Георгии». Тогда все смогут рассказать обо всем.

Хокинс припарковал «мерседес» в глубине стоянки и выключил двигатель как раз в тот момент, когда очнувшийся Билли поднял над головой руки и поинтересовался, где они находятся.

— Корли, в самом конце М6. Я абсолютно вымотался.

Билли зевнул.

— Я тоже, старик, — пробормотал он, вылезая из машины. — Даже не понимаю, что со мной происходит в последнее время.

Они двинулись по направлению к ресторану, инстинктивно оглядывая машины и автобусы на предмет клубных цветов и возможной угрозы. Однако за исключением машин обычных фанатов, украшенных знаками верности самым разнообразным клубам от «Вест Хэма» до «Доувер Атлетик», все было тихо — беспокоиться им было не о чем. А потом слева, из-за автобуса послышался крик, сопровождаемый новыми голосами и смехом. Они повернулись как раз в тот момент, когда оттуда выскочил мяч, а за ним пацан в футболке «Вотфорда». Оба вздохнули с облегчением.

— Как сегодня сыграли?

— Проиграли 4:2, — ответил Хокинс. — Теперь им ничего не светит. Возвращаются в первый дивизион.

Со все еще колотящимися сердцами они двинулись дальше, все больше поддаваясь нахлынувшим дурным предчувствиям — так бывало всегда, когда они оказывались в подобных местах без серьезной поддержки. Никогда нельзя было предвидеть, что могло ожидать их внутри.