Линдсей ушла от него, ничего конкретного не сказав. В течение пяти минут она не могла унять дрожь, сопровождавшуюся безотчетным страхом и проклятиями. Со временем все понемногу забылось, но ненависть к Граске осталась, причем не только ненависть, но и значительная доля страха. Она уже окончательно решила про себя никогда не подходить к нему, но экзамен все-таки нужно было как-то сдать. Примерно две недели назад она заставила себя извиниться перед ним, и это было самое ужасное, что она испытала за последнее время. А он просто кивнул головой, хотя и не скрывал своего разочарования, а потом сказал, что она может позвонить или зайти к нему в кабинет в любое удобное время. Ей показалось тогда, что ему вполне можно доверять. Скорее всего, он вычитал что-нибудь из старых газет и именно поэтому знал, что она была изнасилована мужем своей сестры. Собственно говоря, она даже не знала, о чем писали тогда газеты. Ей и в голову не приходило пролистать хотя бы одну из них. Но до нее доходили слухи, что это она соблазнила Алессандро, а потом стреляла в него. Линдсей закрыла глаза и попыталась отвлечься от назойливых мыслей. Сейчас нужно сосредоточиться на последнем экзамене и внимательно прочитать все лекции профессора Граски, так как экзамен обещает быть довольно трудным. Он всегда очень строго относился к выпускникам, специализирующимся в области психологии, и требовал от них всеобъемлющего ответа на все вопросы.

Собрав свои вещи, она медленно направилась в кафе, просматривая по дороге конспекты лекций. Чушь какая-то, подумалось ей. У нее никогда не было злости на отца. Все, что ей нужно было от него, так это чтобы он замечал ее, чтобы признал ее в качестве дочери, вот и все. Разве это ненормально? Если это и можно назвать отклонением в психике, то не больше, чем ее решение избрать психологию в качестве специализации. Ей казалось, что эта наука поможет ей разобраться в особенностях своей собственной психики, проанализировать свое самосознание и избавиться, наконец, от той ненавистной нервной дрожи, которая начиналась у нее при каждом приближении мужчины. Конечно, некоторые курсы и отдельные профессора очень помогли ей. Однако никто из них не мог догадаться, что с ней произошло несколько лет назад. Она повзрослела и поняла, что можно отчасти подавить в себе старые воспоминания, и ей это почти удалось. Она осознала, что князь был психически не совсем здоровым человеком, а она тогда оказалась совершенно беспомощной девочкой, попавшейся в расставленные им сети.

Она также понимала, что ее жуткий страх перед мужчинами является естественной, хотя и далекой от нормы реакцией на то, что сделал с ней князь. Да, она все это прекрасно понимала и вела себя вполне нормально в обществе других людей, но, как только наступала ночь и она оставалась наедине с собой, в ее памяти сразу же всплывали картинки того ужаса, что она испытала, а вместе с этим появлялась, ноющая боль в душе, источником которой было унижение, через которое ей пришлось пройти. Да и обида сдавливала грудь. Трудно было смириться с мыслью, что она оказалась такой непростительной дурой, какой мир отродясь не видывал. Но в последнее время она научилась справляться с этим. По крайней мере, знание психологии помогло ей управлять своими эмоциями, и все было бы неплохо, если бы не этот ничтожный Граска.

Линдсей стала засовывать в сумку свои бумаги, когда вдруг увидела письмо от бабушки. Оно пришло вчера вечером, и она забыла прочитать его. Бережно вынув конверт, она поднесла его к носу и почувствовала отчетливый запах мускусной розы — любимый запах бабушки. Эти духи производит специально для нее один француз по имени Д'Аламбер, проживающий в Грассе и названный так в честь знаменитого французского философа восемнадцатого века.