— Ну, пример, пожалуйста, если вас не затруднит?

— А если я вам поясню одним анекдотом, до которых большой любитель и мастер их рассказывать, кстати, Александр Борисович?

— С удовольствием послушаю, — оживился Степанцов. — Пристойный, полагаю, анекдотец-то?

— Вполне, — усмехнулся Меркулов, — правда, я не очень умею их подавать. Не помню, с чем связана игра слов, но суть в двух вопросах и двух ответах на них. Вопрос: «Что вы скажете по поводу того, что ваша Танечка ходит к попу?» Ответ: «Танечка у нас верующая, и очень хорошо, что батюшка проводит с нею постоянные душеспасительные беседы». Другой вопрос: «А что вы скажете, когда узнаете, что поп ходит к вашей Танечке?» Ответ: «О, это совсем другое дело!» Может, тут чего-то не хватает, не помню, но смысл таков. Вот я и хочу вам сказать: первый вариант сомнений у нас с вами не вызывает, а как быть со вторым? Ну, к примеру, пошел человек в баню — разве это плохо? Наоборот, очень полезно для здоровья!

— А при чем здесь баня? — сразу насторожился Степанцов. — Что вы хотите сказать?

— Ровным счетом ничего, кроме того, что это может быть не баня, а, скажем, загородный ресторан, еще какое-нибудь место, которое иногда называют «злачным». Что, не припоминаете ничего, что мы могли бы обсудить?

— Нет, — категорическим тоном ответил Степанцов. — Подозревать меня — это, скажу вам… Константин Дмитриевич, просто… нелепо, извините. Это ведь все равно что пересказать содержание того пасквиля, вы не находите?

— В том-то и дело, что не нахожу, — печально заметил Меркулов. — Ну, рад за вас.

— И это все, ради чего вы звонили? — прямо-таки изумился Степанцов.

— Нет, не все, разумеется. Поскольку расследование началось с официального поручения генерального прокурора, то вы, как юрист, знаете, что его прекращение должно также основываться на официальном документе — вашем письменном заявлении: И если вы настаиваете на прекращении, милости прошу прислать свое заявление. Можно на имя генерального, можно и на мое. Всего вам доброго. Еще раз извините за поздний звонок.

— Погодите, а для чего анекдот? Смысла не уловил.

— Да какой там смысл? Так, анекдот перед сном — чтоб крепче спалось. Но если вам вдруг что-то припомнится, придет в голову, не забудьте моих предостережений, ибо все вами высказанное на сей счет может быть немедленно использовано против вас же.

— За предостережение — спасибо, но… хорошо, я, пожалуй, поразмышляю над вашими словами, хотя… вряд ли. Нет, не думаю. Тогда уж я, наверное, и с заявлением не буду торопиться, ваши слова относительно… чести там, достоинства… они искренние, спасибо. Доброй и вам ночи.

— Доброй! — воскликнул Константин Дмитриевич коротким гудкам в телефонной трубке и шмякнул ее на место. Аппарат был еще советских времен, с диском, а не современными кнопками, в которые без очков и пальцем-то не попадешь, и все в нем было, вообще, сделано по-старому, солидно, на совесть — словно специально для таких вот ситуаций: швырнул со злости, а не разбил.

Степанцов же был в полной растерянности. Любого вопроса мог ожидать он от Меркулова, но не такого. «Сомнительные места»? А с какой стати? Ах, ну да, ведь в статье упоминалось о том, что он якобы посещал модные в недалеком прошлом сауны со специфической обслугой. Ну, было, конечно, может, пару-тройку раз. Но когда — уже и не упомнить. Да и вряд ли смог бы он тогда отказаться от участия в тех компаниях, когда собирались избранные, можно сказать, партийная элита.