Ах, распотешили меня вы! Но без спору:

         Была бы жизнь скучна, такой имея вид,

         Как говорите вы.

(Приближается, скрестив руки на груди и глядя на обоих монахов.)

         Бог — коль он есть — молчит.

         Нет слов, он счел людей за образец творенья.

         Но и червя в змею прекрасно превращенье,

         Змеи — в дракона, и дракона — в Сатану.

(Делает шаг к Торквемаде.)

         Ну, Торквемада, что ж… Вернись в свою страну!

         Прошение твое прочел я. Вот идея!

         Я хохотал над ней. Иди домой скорее!

         О, знаю я тебя! Иди и можешь там

         Творить, что вздумаешь. Охотно я отдам

         Моим племянникам жидовские богатства.

         Сыны мои, вы здесь хотели столковаться

         О смысле жизни? Я хочу вам разъяснить

         Все это в двух словах. Ведь истину таить

         Не следует… Друзья, мой кругозор не шире

         Земного бытия, а вижу в этом мире

         Я только лишь себя и говорю, что весь

         Смысл жизни — в радостях. Но каждый видит здесь

         Свое.

(Франциску Паоланскому)

         Моления сквозь все ты видишь призмы,

         Я — наслаждение!

Торквемада

(глядя поочередно на того и другого)

         Два вида эгоизма!

Охотник

         Случайность сплавила мгновение и прах;

         Сплав этот — человек. Мы на одних правах:

         Вы, так же как и я, — материя простая.

         Когда бы, радостей за горло не хватая,

         Зевал я по ночам, был тяжек на подъем,—

         Поверьте мне, друзья, я был бы простаком.

         Счастливцем надо быть. Беру я в услуженье

         Так называемый порок, и преступленья,

         И предрассудки все, и подлость всех мастей.

         Я строгость нравов чту, но не подвластен ей.

         Кровосмешение? Могу любить я страстно

         И собственную дочь, когда она прекрасна.