В соседней палате на такой же кровати лежит профессор Петренко.

- Вы считаете это большим достижением? - спрашивает он Ивлева и Кривцова.

- Ну, конечно! - отвечает Ивлев. - Ведь подумать только: два студента, почти без всякой помощи, сделали огромное открытие.

- Э, не то! Не то, Алексей Иванович! Вспомните, как вы работали над изменчивостью вирусов. У вас была прекрасная идея, но еще нехватало практического опыта. Мы помогали вам всем коллективом. И мне кажется, что мы мало уделяли внимания ребятам... Их удачи случайны: Рогову удалось отыскать вирусоносителя болезни Иванова случайно, Карпову пришло в голову продлить эксперимент случайно... Я не против случайных удач, но ведь главное внимание надо обратить на то, чтобы будущие ученые умели преодолевать препятствия.

Профессор Кривцов возразил:

- Семен Игнатьевич, вы не совсем правы. Не знаю, как Карпов, но Рогов воспитывался именно так.

- Все это хорошо, но не забывайте - они пока что студенты. Их нельзя упускать из виду. Вот мы упустили Карпова, его подхватил Великопольский. Я больше всех виноват в том, что не настоял на Ученом совете, чтобы Карпова прикрепили на практику к кому-нибудь другому. Таких ошибок повторять нельзя... Да, кстати, что поделывает Великопольский?

- Молчит.

- А как же его антиканцерогенные вещества?

- Возится с биоцитином, как всегда произвольно трактует факты в защиту своей теории.

- А вы?

- Ждем.

- Алексей Иванович, ждать нельзя. История с диссертацией Великопольского затягивается. Надо писать в газету.

- Уже написано. Статья появится в одном из ближайших номеров "Вестника Академии наук". Мало того, на конференции онкологов Иван Петрович по пунктам разбил всю теорию Великопольского.

- Не всю, положим...

- Не скромничайте, Иван Петрович!.. Кроме того, заканчивается разработка вирусной теории рака в Ленинградском институте.

- Хорошо! Очень хорошо! Ну, хватит о Великопольском. Поговорим лучше о "болотнице" и о вирусе Иванова.

- "Болотницу" начинаем изучать завтра. Сообщение с нестойкости вируса очень кстати.

- А вирус Иванова предоставим на растерзание студентам.

- Не рано ли, Иван Петрович?

- Шучу, шучу... Они будут проводить всю работу под нашим с Алексеем Ивановичем руководством.

- Ну, добро!.. Ах, друзья, если бы вы знали, как тяжело болеть! В эту минуту я чувствую себя сносно, но через час-два не в состоянии буду даже думать. Ну что же мне, вот так пластом и лежать? Как на самом скучном курорте!

- А когда вы были на курорте?

- До войны был.

- Забылось, пожалуй?

- Да вот вспоминаю... Но нет, друзья, совершенно серьезно: с "болотницей" надо покончить как можно скорее!

Он вздохнул и закрыл глаза. В комнате сразу стало тихо.

Кривцов прошептал:

- А почему Марии Александровны до сих пор нет?

- Дежурит. У нее сегодня три неотложных операции.

Петренко шевельнулся на кровати, позвал:

- Маша... - открыл глаза, посмотрел на Ивлева и Кривцова и огорченно спросил:

- Маши нет?

- Нет.

Глава XVI

ОПЯТЬ НЕ СКАЗАНО НИ СЛОВА

Снег начал итти поздно вечером, - спокойный, медленный, как бывает только в начале зимы. К утру окна затянуло легким фантастическим рисунком; на провода, на ветви деревьев осел пушистый иней; гудки заводов прозвучали торжественно и гулко; все в мире вдруг изменилось.

Но вот к полудню из-за туч проглянуло солнце. Оно лишь скользнуло своим косым лучом по земле, но и этого было достаточно, чтобы разрушить творение великого художника-мороза.

С окон исчезли доисторические папоротники; деревья, утратив свои пышные наряды, стали голыми и неприглядными. На улицах набухал водой грязножелтый снег. Было неуютно и мрачно.

И оттого, что так неожиданно и быстро распался сказочный мир, что лыжную экскурсию вновь придется отложить на неопределенный срок, Галина ожесточенно топтала грязную кашицу снега, недовольная сама собой, подругами - всем.