|
Мучается, наверное, парень. Звуки машинки иногда надолго стихали, похоже, какую‑то часть признания Фрэнк писал от руки. Том взялся за последнюю, самую маленькую пачку – счета за телефон, воду, электричество, ремонт автомобилей. Наконец с ними было покончено, и все они – за исключением погашенных чеков, которые по закону должны были храниться в банке, были вложены в отдельный конверт, а тот, вместе с другими такими же отчетами за месяц, – в большой конверт, адресованный Пьеру Сольвею. Том запихнул запечатанный конверт в левый нижний ящик стола, поднялся с чувством исполненного долга и с наслаждением потянулся.
В этот момент снизу до него донеслись звуки рок‑н‑ролла Элоиза поставила одну из своих любимых пластинок – Лу Рида. Том прошел в ванную, ополоснул лицо и взглянул на часы. Бог мой – без десяти семь! Пора поставить Элоизу в известность о прибытии гостя. В холле он встретил выходящего из своей комнаты Фрэнка. – Я услышал музыку, – объяснил он. – Это радио? Ой, нет, пластинка! – Элоиза поставила. Давай спустимся к ней. Вместо свитера на Фрэнке была рубашка, видимо, он так спешил, что даже не успел заправить ее в брюки. На лице его блуждала неопределенная улыбка, и он, словно в трансе, съехал вниз по перилам лестницы. Видимо, он очень любил музыку. Элоиза включила проигрыватель на полную громкость и с увлечением танцевала одна, азартно двигая плечами и локтями. Когда мужчины вошли, она смущенно остановилась и убавила звук. – Пожалуйста, не приглушайте из‑за меня! – воскликнул Фрэнк. – Мне и так очень нравится. «На почве музыки у них с Элоизой намечается полное взаимопонимание», – подумал Том. – С проклятыми счетами покончено! – сообщил он. – Ты уже переоделась? Прелестно выглядишь! На Элоизе было голубое платье с черным кожаным пояском и черные туфли на высоченном каблуке. – Я позвонила Аньес. Она просила приехать пораньше, чтобы мы успели поболтать. – Вам нравится эта пластинка? – спросил Фрэнк, взирая на Элоизу с нескрываемым восхищением. – Очень. – У меня дома тоже она есть. – Давай, потанцуй, – весело предложил Том, хотя видел, что Фрэнк пока что держится довольно скованно. «Нелегко ему, бедняге, – подумал Том. – Только что сочинял признание в убийстве, а тут – танцы!» – Успешно поработалось? – спросил он тихо. – Семь с половиной страниц. Часть на машинке, часть от руки. Элоиза стояла у проигрывателя и не слышала их. – Дорогая, – обратился к ней Том, – завтра я должен встретить приятеля Ривза. Он у нас переночует всего одну ночь. Билли побудет в моей комнате, а я – у тебя. – А кто это? – спросила Элоиза, поворачивая к нему свое хорошенькое подкрашенное личико. – Ривз сказал, что его зовут Эрик. Я его подхвачу в Море. У нас ведь на завтрашний вечер ничего не планируется? Элоиза отрицательно покачала головой. – Пожалуй, мне пора, – произнесла она и взяла с телефонного столика сумочку, а из гардероба – прозрачный плащ, потому что небо хмурилось. Том пошел проводить ее до машины. – Да, между прочим: будь так добра, не говори Грацам, что у нас кто‑то живет, не упоминай про мальчика из Штатов. Скажи просто, что я остался, потому что жду важного звонка. Элоизу вдруг осенила идея: – Слушай, уж не прячешь ли ты Билли по просьбе Ривза? – спросила она, уже сидя в машине. – Нет, солнышко. Ривз о Билли и слыхом не слыхивал. Билли просто паренек из Штатов, которому нравится работать в саду. |
