– Я буду ждать тебя прямо здесь, – сказал он. – Ты ведь уже заплатил за снимки?

Фрэнк ответил утвердительно: тридцать пять франков он уже отдал.

– Ну, вперед! Спокойно и не спеша.

Фрэнк послушно замедлил шаг и, не оглядываясь, скрылся за дверью.

Том же двинулся по улице в сторону проспекта Габриэль с таким видом, будто шел на заранее назначенную встречу. Он внимательно присматривался к прохожим, но ни Джонни, ни детектива среди них не было. Он дошел до конца улицы, повернул обратно и увидел шедшего ему навстречу Фрэнка. Подойдя вплотную, он передал Тому белый конверт с фотографиями.

На новом снимке Фрэнк и вправду выглядел совсем иначе, чем на фото из «Франс диманш»: волосы взъерошены на затылке, лицо улыбчивое, родинка не видна, но ни глаза, ни рисунок бровей изменить не удалось – если присмотреться, то можно было легко догадаться, что на обеих фотографиях один и тот же человек.

– Что ж, лучшего результата ожидать было трудно, – заметил Том. – Теперь надо найти такси. Он видел, что Фрэнк надеялся на более высокую оценку его усилий.

Им повезло – они нашли такси, еще не дойдя до площади Согласия.

Одну из фотографий, предназначенную для Ривза, Том положил в конверт, запечатал его и облегченно вздохнул. Шоферу он велел ехать к Бобуру, он помнил, что возле знаменитого Центра найдутся и почтовый ящик, и недорогое кафе. И то и другое они действительно обнаружили в нескольких шагах от входа в Центр Помпиду.

– Поразительно – тебе не кажется? Я имею в виду – поразительно безобразно, – сказал Том, указывая на здание Центра, являвшего собою, по его мнению, верх безвкусицы. – Во всяком случае, снаружи, – добавил он.

И действительно: казалось, что здание представляет собой переплетение вытянутых в длину синих шаров, надутых так, будто они вот‑вот лопнут. Они определенно напоминали некоторые предметы сантехнического назначения; сомнение могло возникнуть лишь по поводу того, что именно содержат эти десятифутовые в диаметре баллоны – воду или воздух. Они невольно заставили Тома вспомнить о надувных куклах, и он подумал, какой конфуз может случиться, если ненароком такая надувная красотка лопнет под тяжестью «партнера». Он закусил губу, чтобы громко не рассмеяться.

В кафе они перекусили бифштексами с жареной картошкой, и на выходе Том кинул в желтый почтовый ящик свое экспресс‑письмо. Из ящика корреспонденцию должны были забрать уже в 16.00.

На выставке «Париж – Берлин» Фрэнку больше всего понравилась картина Эмиля Нудла под названием «Танец перед Золотым Тельцом». Она изображала трех или четырех гарцующих девиц вульгарного вида, причем одна из них была голая.

– Золотой Телец – это ведь символ денег, да?

Глаза у него остекленели, и вид был совсем ошалевший.

– Да, да, деньги, – машинально отозвался Том.

Выставка была не из тех, которые успокаивают, к тому же Том все время был настороже – как бы не наткнуться невзначай на Джонни и детектива. Очень сложно и странно было воспринимать все это, вместе взятое, представление художников о немецком социуме 20‑х годов, антикайзеровские плакаты Кирхнера[1], времен Первой мировой, портреты в исполнении Отто Дикса плюс его знаменитое полотно «Три уличные проститутки» и одновременно беспокоиться о появлении пары американцев, которые могут положить конец этому пиршеству духа.