– Вот тот игрок, – Коннор указал рукой на игрока из команды Каролины, – заехал в папину зону. Ему это не понравится.

Отэм не понимала, о чем говорит сын, до тех пор, пока Сэм не впечатал игрока в бортик так, что плексиглас задрожал. Отэм испуганно охнула, а Сэм перехватил шайбу и с силой послал ее по льду. Он поднял голову, и Отэм увидела, что по его носу стекает пот. На мгновение их взгляды встретились, и Сэм улыбнулся.

Внезапно Отэм поняла, что чувствовал тот игрок Каролины. Как будто ее ударили. Как будто это ей надрали зад. Только вот ей это нравилось, и она хотела еще.

Грудь Отэм сдавило, и она ощутила приступ паники. Ей необходимо отойти в сторону. Она не доверяла Сэму. Не доверяла себе самой. Как и прежде, их отношения развивались слишком быстро. И если на этот раз все закончится так же, как в Лас-Вегасе, страдать будет не только она одна.

И все же той ночью Сэм опять пришел к ней домой, словно уже жил здесь. Он пожелал Коннору спокойной ночи и направился на кухню.

– У тебя есть замороженный горошек? – спросил он, открывая холодильник.

На нем были черные спортивные штаны, голубая футболка с эмблемой «Чинуков» и алый кровоподтек на щеке.

– Есть ассорти из резаных овощей.

– Подойдет. – Сэм взял пакет с овощами и сунул его под футболку. – Руководство команды наняло нового форварда из России.

Отэм улыбнулась. Ей нравилось, как Сэм рассказывал о своих делах и расспрашивал о ее.

– Хотя он еще молод, – продолжал Сэм. – Кажется безответственным, эгоистичным и безрассудным.

Типичная характеристика хоккеиста. Отэм вскинула бровь и посмотрела на Сэма.

Сэм засмеялся.

– Ну, сейчас я уже не такой безрассудный.

– Что ж, одно из трех – это… – Отэм замолчала, подыскивая подходящее слово, – прогресс.

Сэм улыбнулся, как гордый собой исправившийся грешник.

– Над двумя другими недостатками я работаю.

Отэм оперлась бедром о столешницу и скрестила руки поверх свитера с изображением рыбы.

– Наверное, тебе следует стараться чуть больше.

– Я и стараюсь. Думал, ты заметила.

– Чуть-чуть.

– Возможно, тебе следует как-то показать свое одобрение. – Сэм взял Отэм за руки и положил их себе на талию. – Подбодрить меня.

Отэм не нужно было просить дважды. Она подбадривала бывшего мужа всю ночь, но на следующее утро он ушел. Они оба решили, что Сэму лучше не находиться здесь утром, когда проснется Коннор. Вернее, это правило установила Отэм, а Сэм нехотя согласился. Он не видел ничего плохого в том, что Коннор будет часто замечать родителей вместе, но он, очевидно, не думал о будущем. О том времени, когда он не будет больше навещать сына и бывшую жену так же часто. А вот Отэм думала об этом. И думала много. Она чувствовала себя так, словно над ее головой висел дамоклов меч, готовый упасть в любую минуту.

– Я нарисовал картинку, – сказал Коннор, усаживаясь за стол на следующее утро. Пока Отэм насыпала ему хлопья, Коннор сбегал в свою комнату. У него начались каникулы, а Отэм собиралась вечером на благотворительное мероприятие во «Времена года». Она бы отвезла его к няне, но Сэм хотел провести с ним время перед отъездом в Чикаго. Отэм ждала его в одиннадцать, после утренней тренировки.

Коннор вернулся в столовую и положил на стол лист бумаги.

– Смотри, мам.

Отэм налила себе кофе и села рядом с сыном. Мальчик нарисовал себя, ее и Сэма. Причем на этот раз он сам стоял в середине. Человечки на рисунке держались за руки и широко улыбались. Впервые Коннор изобразил их троих, как семью.