— Неужели? — ахнула Майра. — Вы производите впечатление интеллигентного, думающего человека. Что вам здесь может быть по душе? Хрюканье сытых безмозглых свиней? Вы меня удивляете, Олег.

— Что поделаешь, — миролюбиво пожал он плечами. — В жизни много загадок. И часто неразрешимых.

— Уклоняетесь от спора. Ладно. Принимаю ваши условия игры.

— Нет, почему же? Гневайтесь. Вам это к лицу. Каким огнем зажигаются ваши глаза! Как трепещут ноздри! Продолжайте в том же духе. Я любуюсь вами.

— От ваших слов у меня исчез весь запал. О'кей, посмотрим, что нам китайцы пророчат.

Она взяла с тарелки, поданной к концу ужина официантом, один из комков слепленного сухого теста, наподобие высушенных пельменей, с треском разломила и извлекла оттуда тонкую полоску бумаги, на которой мельчайшим шрифтом были напечатаны несколько строк.

— Не упускайте ваш шанс, — щурясь, прочитала Майра. — Не ищите там, где не положили. Что суждено, от вас не уйдет.

— Странные намеки, — пытливо глянула она на Олега. — Вы не поможете мне расшифровать эту китайскую грамоту?

— Явный намек, — согласился Олег. — Но я не рискую соваться с советом… дабы не быть уличенным в неискушенности. А я тоже могу испытать судьбу?

— Конечно. Берите с тарелки любой и взломайте.

На его бумажке тем же бисерным шрифтом, который Олег без очков не смог разобрать, и передал ее Майре, был такой текст:

«Ваша звезда не закатилась. Жизнь, как река: рассекает горы и разливается в долинах. Ваш лучший месяц — май».

— Вот это верно! — рассмеялся Олег. — В мае я покинул Москву.

— А вы уверены, что поступили разумно в мае?

— До сих пор не жалею.

— Не успели оглядеться. У вас все впереди.

На тарелочке, деликатно повернутый тыльной стороной, белел счет, и Олег протянул к нему руку:

— Вы непременно хотите заплатить? — спросила Майра.

— Как условились.

— В таком случае я беру на себя мотель.

— Зачем вам понадобился мотель? Мы ведь решили эту ночь провести в пути, добраться до Сан-Франциско…

— Я раздумала. Могу себе позволить такую слабость? Изменить решение. Меня разморил ужин. Это ли не повод подумать о ночлеге? Да и вообще, куда мы спешим? Нас разве ждет что-нибудь сверхъестественное в Нью-Йорке? Давайте жить минутой. Дальше одной ночи не заглядывать вперед. Иначе можно свихнуться. Платите, сэр! Ночь оплачиваю я.

Мотель оказался совсем недалеко от китайского ресторана. К нему мы добрались в несколько минут. Было уже поздно. Все небо усеялось звездами. Длинный, в один этаж мотель прятался за живой оградой из толстых, кривых кактусов. Майра взяла ключи от комнаты и велела Олегу, оставшемуся за рулем, следовать за ней. Мы заехали за кактусы и остановились перед дверью комнаты, уже открытой Майрой. Они вошли туда. А меня оставили у порога, носом к двери. Как сторожевого пса. Слева и справа от меня дремали мои собратья: темный «Додж» и светло-серый «Рено».

В комнате были две кровати под покрывалами, разделенные ночным столиком с лампой на нем.

— Какую кровать предпочитаете? — спросила Майра.

— Мне безразлично. Вас не стеснит мое присутствие?

— Нисколько, Так где вы ляжете?

— Ну, скажем, на правой.

— И я на правой, — улыбнулась Майра.

— А что, вас левая чем-то не устраивает? — не понял Олег.

— Не устраивает.

— Почему?

— Потому что вас там не будет.