Подпольная радиостанция «Эхо Москвы» стала вещать на всю страну, призывая народ на помощь их российскому президенту Ельцину, который в это время спокойно собрал представителей посольств и журналистов иностранных государств и выступил перед ними с заявлением о том, что путч не пройдёт.

Затем Ельцин вышел к народу, собравшемуся у Дома Советов. Для удобства общения вылез на танк Таманской дивизии, пришедший для его же охраны.

Памятуя при этом историческую речь Ленина с броневика, президент России зачитал своё обращение к народу, полагая, что тем самым тоже войдёт в историю.

Настенька, пришедшая с Евгением Николаевичем к Белому дому, не по призыву Ельцина, а чтобы увидеть всё собственными глазами, стоя неподалеку и слушая воззвание, спросила тихо Инзубова:

— Я что-то не могу понять: Ельцин просит защитить его и демократию, а сам стоит на танке и пожимает руки танкистам. По-моему, никто не собирается на них нападать. Не спектакль ли всё это?

— Весьма похоже, — согласился Евгений Николаевич. — Только если это спектакль, то очень отвратительный. Посмотри на собравшихся юнцов, которые пришли сюда, как на праздник. Вон, сидят на парапете, курят, наверное, наркотики, глаза блестят, хохочут. А главное, действительно, кто собирается нападать?

— Ну, вы же видели танки на Тверской?

— Видел и даже разговаривал с танкистами, которые весело сидели на башнях. У них даже снарядов нет. Приехали, как на учения, с холостыми зарядами.

Но весь день «Эхо Москвы» тревожно вещало, предлагая москвичам, хорошо разогреться спиртным и приходить к «Белому дому» строить баррикады, создавать цепи защитников, записываться в ополчение, готовиться ко всяким неожиданностям.

А какими они могли быть эти неожиданности? В восемнадцать часов того же дня началось заседание кабинета министров Союза ССР. О чём же говорили министры в столь ответственный для страны час? Кого поддерживали, чего хотели? Попробуем проникнуть глазами очевидца к ним в зал заседаний того памятного дня, услышать их хотя бы конспективно кратко.

Открыл совещание премьер-министр Павлов:

— Готовы ли вы работать в условиях чрезвычайного положения? В принципиальном плане мы с вами уже договорились. Но сегодня обстановка такова: то, что мы решали, не выполняется. И мы придём к тому, что производство остановится. Нас не интересуют лозунги политические. Согласны ли вы с заявлением Президиума кабинета министров?

Первым слово попросил министр внешнеэкономических связей Катушев:

— Мы провели расширенное заседание коллегии, заслушали заявление руководства, приняли к действию. Выполняем задачи, поставленные перед нами ГКЧП. Довели эти сведения до торгпредств.

Орлов, министр финансов:

— Мы работаем в режиме особой охраны, чтобы не допустить расхищения ценных бумаг.

Сычёв, Госстандарт:

— Никто не должен отказываться от общесоюзной системы стандартов…

Сильно запоздали с введением чрезвычайного положения.

Лев Иванович:

— Мы с вами, наше общество нуждается в порядке. Этого шага мы давно ждали.

Давлетова, Комитет лёгкой промышленности:

— Лёгкая промышленность на грани остановки из-за суверенитетов. Директора предприятий возмущены, что лёгкой промышленности не было в тексте Союзного договора.

Гусев, председатель Госкомитета по химии и биотехнологиям:

— Обзвонил сто предприятий. Все поддерживают воззвание ГКЧП. Легкомысленно оценивать, что всё хорошо.