Находки костей копьеносов при раскопках очагов древних индейцев на побережье Новой Англии и южнее вплоть до Флориды говорят О ТОМ, что эти птицы когда-то встречались гораздо южнее той области распространения, которая приписывается им многими биологами.

Колонии морских птиц имели огромное значение для моряков, участвовавших в переходах через Атлантический океан. Этих людей считали способными выжить в условиях изнурительного труда и скудного питания, состоявшего главным образом из солонины и сухарей. Мясо выдавалось, как правило, в виде постной и жилистой говядины или конины, а вместо хлеба они получали твердые как камень и обычно изъеденные долгоносиком галеты. Но даже этих основных, почти несъедобных продуктов питания подчас не хватало из-за скупости судовладельцев, полагавших, что матрос вполне может прокормиться за счет «воздуха и воды». Считалось обычным делом снабжать суда солониной в количестве, достаточном лишь на рейс в одном направлении, предоставляя измученным полуголодным людям по прибытии на место самостоятельно добывать себе пищу. Кроме рыбы (большинство видов рыб при постоянном употреблении их в пищу вызывает в холодных широтах хроническое недоедание из-за низкого содержания в них жира), наиболее доступным источником питания были птицы в период гнездования.

Первоначально колонии на прибрежных островах и скалах насчитывали не меньше десятка видов морских птиц. Большинство из них хорошо летали и могли гнездиться (и нередко гнездились) на труднодоступных уступах скал и береговых обрывах. К тому же взрослые птицы при вторжении пришельцев обычно взлетали в воздух, и поэтому их редко удавалось добывать в количестве, оправдывающем расход дроби и пороха. Вот почему основными жертвами хищных европейцев оказались самые доступные виды. Особенно им приглянулся копьенос своей большой, жирной и мясистой тушкой. Яйцам копьеноса также отдавалось предпочтение не только из-за большого размера (с человеческую ладонь), но и потому, что их легко было собирать. Несомненно одно: пока копьенос продолжал существовать, он был «лучшим товаром на прилавке».

Сообщения Картье и его современников дают нам некоторое представление о масштабах ущерба, нанесенного колониям копьеносов. Десятиметровые рыболовные барки Картье были рассчитаны на перевозку примерно четырех тонн груза, поэтому при весе взрослого копьеноса 5,5–7,0 килограмма каждый барк с полной нагрузкой мог перевозить до 650 птиц. Груз двух таких барков мог бы с трудом разместиться в трюме шестидесятитонного судна, и, как говорят, именно таким количеством птицы и загружались суда. В то же время некоторые плававшие в этих водах суда басков имели водоизмещение до 600 тонн и могли спокойно вместить в себя несколько тысяч тушек копьеносов, что вполне достаточно для пропитания матросов в течение всего летнего сезона, а может быть даже, и обратного рейса к своим берегам.

В 1570-х годах капитан Антони Паркхёрст писал: «На острове, называемом Пингвиний, мы можем загонять их по доске на судно, пока оно не наполнится до отказа… На каждой птице мяса больше, чем на гусе. Французы, которые рыбачат в районе Большого залива, берут из дома лишь небольшой запас мяса и все время питаются этой птицей».