И доктор Юбер упал перед ней на колени.

– Заклинаю вас, – произнес он дрожащим голосом, – снимите камень с моей души! Помогите мне избавиться от подозрения, которое не дает мне покоя с того вечера и заставляет делать столько глупостей.

– Какого подозрения? – спросила Валентина.

Доктор тотчас поднялся, вновь приблизился к молодой женщине и, устремив на нее глаза, властно и повелительно прошептал:

– Я схожу с ума от ревности, от ревности к вам, Валентина… Вы любите другого, у вас есть любовник?..

Баронесса де Леско стала бледной как смерть; она сжала кулаки, нахмурясь.

– Мсье, – произнесла она ледяным тоном, – вы поистине злоупотребляете моим терпением. Я простила вас за нетактичность, когда вы объяснялись мне в любви. Но я не могу и минуту вынести, когда вы оскорбляете меня подозрениями. Уходите! Я вам приказываю!

– Валентина, – бормотал, запинаясь, доктор с искаженным лицом. – Ради Бога, ответьте мне! Успокойте меня!

– Я же вам уже сказала: оставьте меня! Уходите!

И Валентина де Леско энергичным движением руки указала на открытое окно, через которое доктор Юбер ранее вошел.

Он сгорбился, отошел от нее на несколько шагов, собираясь уйти, но не смог на это решиться и вернулся назад.

Валентина заметила слезы на его глазах. Горе этого несчастного, казалось, взволновало ее на мгновение, она не повторила своего приказа.

Морис Юбер сказал:

– Я с ума схожу от ревности. Я вас ревную, ревную ко всем, кто вас окружает, кто может приблизиться к вам.

– И к моему мужу тоже? – зло спросила она.

Лицо доктора исказила судорога. Юбер, казалось, очень страдал от этой иронии. Он ответил:

– К вашему мужу тоже… но и к другим. Послушайте, Валентина, что я вам должен сказать, и успокойте меня наконец… Я считал, что видел… да, я видел: в этот вечер во время обеда вы были взволнованы мелодией, исполняемой цыганами. Вы держали в руке клочок бумаги… записку… которую вам передали… Скажите мне… это правда?

Валентина на мгновение смутилась, но ее лицо сразу же приняло выражение холодного достоинства и абсолютного равнодушия.

– Записку, мне?.. – спросила она.

Затем, предугадывая ход событий, она продолжала с надменным видом:

– Достаточно, Морис… Мне кажется, вы устраиваете мне допрос. И по какому праву, я вас спрашиваю?

– По праву любящего вас человека, – отвечал он.

– Разве я вам давала повод? – спросила его Валентина.

По мере продолжения разговора, Юбер, казалось, все более и более старался не унывать.

– Может быть! – произнес он. Уже давно я вам говорю о своей любви. И вы меня не останавливали, вы меня почти поощряли… Если бы вы меня не любили, вы бы не поступали таким образом…

– Довольно, – категорично приказала молодая женщина. – Я никому не позволю ни обсуждать мое поведение, ни становиться судьей моих поступков. Я уже сказала вам, Морис, и повторяю: уходите, уходите немедленно.

Доктор отступил, достиг окна и снова спросил:

– Валентина, вы любите другого? Возможно ли это?.. Валентина, отвечайте мне, вы меня обманываете?..

Ответом ему был только взрыв смеха, пронзительный и нервозный. Молодая женщина, однако, добавила:

– Обманывать вас! Но кто вы мне будете: муж или любовник?

Крик боли, страстная жалоба – имя Валентины, повторенное неоднократно, – раздавались несколько мгновений в ярко освященной комнате.

Отчаявшись, не смея далее продолжать разговор, доктор Юбер вернулся к открытому окну.