— Что отстали, господин хороший? — улыбнулся он. — А я вам Джеки нашел.

— Где он?

— Внизу. Можно сказать, ждет не дождется.

Грязнов подошел к Бороде, который ждал его, не снимая с лица мерзковатой улыбочки. Тетка за прилавком продолжала с ритмичностью автомата кидать в кастрюлю темно-розовые куски. В воздухе стоял тяжелый дух мертвечины. Где-то в другом конце зала пронзительно взвизгнула женщина, ее визг усилил купол рынка. Кто-то неподалеку отрывисто закашлялся.

Грязнову почудилась какая-то угроза в этих звуках. Он спускался вниз следом за Бородой и про себя жалел, что идет. Надо было пригласить этого перекупщика наверх. Пройдя два лестничных пролета, они очутились в обширном и разветвленном подвале, своеобразном кишечнике рынка. Стены коридоров были выкрашены в ядовито-синий цвет, а лампы на низких потолках горели мертвенно-желтым светом. Воздух здесь как бы застыл, наполненный запахами тысячи разнообразнейших продуктов питания, которые хранились за многочисленными дверями, покрашенными в один тон со стенами. Двери были приоткрыты, внутри копошились люди. Денису было нехорошо здесь. Он с тоской посмотрел на табло мобильного телефона, который показывал, что не принимает здесь никаких сигналов.

— Пошли, пошли, — оглянулся Борода. Он как будто чувствовал настроение «начальника» и издевался над ним.

Они свернули за угол, Денис увидел сидящую у стены на корточках старуху и двух девочек рядом с ней. И старуха и девочки были одеты одинаково: в темные, расшитые понизу золотом платья и узкие шальвары. Они вязали зелень в пучки, при этом на свои руки даже не смотрели, а глядели на идущих по коридору. Лица у всех троих были грязно-смуглые, только у старухи оно еще и сморщилось, как чернослив.

Ловкие руки действовали с проворством и безошибочностью механизмов, а черные бусины глаз так и впились в лицо Дениса. Старуха что-то неслышно и часто забормотала и, когда Грязнов проходил мимо нее, выплеснула ему воду под ноги.

Миновав зеленщиц, которые шестью иглами оценивающих взглядов пронзили спину Дениса, он и Борода оказались в мясном ряду. Дух мертвечины пропитывал здесь, казалось, даже каменные прилавки. На огромных деревянных колодах разрубались замороженные туши на завтра. Стучали большие топоры, вместе с забрызганными кровью халатами мясников вызывающие ассоциации со средневековыми казнями. Во все стороны разлетались кусочки мяса и костей. У стены стояли двое молодых людей с одутловатыми белыми лицами и до гадливости чисто вымытыми белесыми и безволосыми жирными телами под грязными белыми халатами. Каждый из них держал в руке длинный широкий нож, по которому водил узким точилом с ручкой. При этом рыхлые юноши беседовали под взвизги стали.

Денис постарался не дышать в этом месте. Воздух здесь был таким густым, что, казалось, кусочки мяса и костей, летящие из-под ударов топоров, должны на какое-то время повисать в воздухе, а потом медленно планировать на покрытый скользкой грязной жижей пол. Денис подтолкнул Бороду кулаком в спину и показал знаком, чтобы тот шел быстрее. Бомж насмешливо осклабился:

— Что, не привыкли к такому запашку?

Денис кивнул. Борода рассмеялся, но выполнил просьбу — пошел быстрее.

Наконец они вышли на дебаркадер для грузовых машин. И хотя ворота были закрыты, воздух здесь был почти чистым. Грязнов с удовольствием отметил, что и прием у телефона наладился. Со связью Денис почувствовал себя уверенно и огляделся.

Борода, оставив его, направился к группе чернявых молодых ребят, сидевших на массивных металлических телегах. Это были таджики-грузчики, которые ожидали, пока их вызовут хозяева, для того чтобы забрать товар сверху и отвезти его в подвалы.

Бомж остановился перед группой, что-то спросил. Один из таджиков указал рукой с сигаретой на открытую обитую железом дверь.