— А ты и поверила?.. Ха! — и потом съехал на другую тему.

— Но он не шутил, — уныло призналась Пупс. — Я его знаю. Когда он искренне говорит, а когда врет, я легко различаю. Он мне даже баночку с препаратом показал. Красивая такая пластмассовая баночка с винтовой крышкой, белая с темно-синим. Потом он, конечно, говорил, что это просто так, тоже часть шутки, но…

— Да уж. А чего ж ты с ним до сих пор путаешься, с таким упырем?

Она виновато ссутулилась, зашмыгала носом.

— Ну понятно, — произнес я, но получив ответа. — Любовь зла, полюбишь и козла… В самом деле, чего на свете не бывает. Ну а сюда-то он зачем рвется?

Елена помялась и тихо, словно боясь повысить голос, призналась, что сильно подозревает: паршивец хочет проникнуть в лагерь, чтобы незаметно подбросить этот препарат в пищу игрокам. Естественно, чтобы отомстить мне!

Услыхав это, я даже не удивился. Теоретически это вполне возможно при нашей системе, а теперь зная про пакостный разум этого говнюка…

— Ладно. И как вы с ним договорились?

Совсем тихо она призналась, что все-таки он вымутил у нее обещание открыть калитку. И она незаметно прихватила ключ.

— Но я бы не позволила ему ничего сделать! — поспешила признаться она. — Если бы я только заметила, что он собирается такое сотворить, я бы сразу в него вцепилась, крик бы на весь лагерь подняла!

— Ладно, теперь не придется поднимать. Сделаем все тихо. Интеллигентно. Но твердо. Как вы с ним договорились?

Она посмотрела на свои часики:

— Через полчаса должен подойти.

— Ну, значит, делаем так…

Спустя полчаса Пупс подходила к калитке, расположенной в таком укромном месте, где вообще мало кто ходил, и тропинка еле просматривалась в траве. Приятно пахло летним лесом, разнотравьем, и вообще здесь было чудесно… но мне сейчас было не до красот. Я удачно затаился за углом небольшого кирпичного здания, какого-то хозяйственного склада, что ли, напряженно вслушиваясь в безмятежную лесную тишину.

Сначала я не слышал ничего, затем невнятные голоса, затем ржавый скрип. Голоса стали четче.

— Так как ты собираешься делать свой репортаж?.. — женский.

— Потом объясню, — нетерпеливый мужской. — Здесь никого нет?

— Почему никого? Вот ты, вот я.

Ишь ты! Умеет подколоть.

— Не надо ерунды! — раздражился мужчина. — Времени нет.

— Я не пойму, что тебя конкретно интересует?

Возникла небольшая пауза. Потом мужской голос сказал:

— Где у вас тут администрация. Столовая…

— Зачем тебе столовая⁈

— Я же сказал — потом объясню!..

Потом объяснять не пришлось. Услыхав про столовую, я не смог сдержать гнева. Вот же паскуда!

Выйдя из-за угла сарая, я увидел, что дохляк стоит спиной ко мне — в джинсах, в легкой серой ветровке, девушку из-за него было почти не видно.

— Ну идем, — велел он ей.

— Пока стоим, — негромко сказал я.

Он резко развернулся. Лицо исказилось такой гримасой, что не понять, какая именно это эмоция. Смесь злобы, страха, гнева.

— А-а… — проскрипел он. — Это вы! Великий тренер⁈

— Великий, не великий, но тренер. А ты — гнида.

Он стоял молча, губы подергивались. Видимо, хотел родить что-то язвительное, чтобы сразить словом наповал, но ничего не рожалось. Я решил ему помочь:

— Ну что? Штаны попортил? Стирать будешь или сразу выбросишь?

Каюсь, на утонченный юмор у меня не хватило запасов эрудиции.