— Ну что? Штаны попортил? Стирать будешь или сразу выбросишь?

Каюсь, на утонченный юмор у меня не хватило запасов эрудиции.

Он вдруг повернулся к девушке.

— Это ты его привела⁈ — злобно слетело с его языка. — Тварь! Сука!

И не владея собой, он замахнулся.

Я, конечно, с самого начала планировал применить легкое насилие, безопасное для здоровья, очень аккуратное, но болезненное, чтобы этот уродец надолго запомнил, чего не надо делать на этом свете. Но когда он замахнулся на женщину, все мои благоразумные планы полетели кувырком.

Вот гад!

Я бросился вперед и по-хоккейному, толчком плеча сбил его с ног. Он вскочил, весь в немощной ярости, и я четко, со злостью врезал ему правым хуком в подбородок, в самую точку, от чего в башке вспыхивают призрачные гирлянды и мир начинает вертеться веселой каруселью.

— Иван Сергеич! — в ужасе взвизгнула Пупс, — вы же его убьете!

— Не боись, Елена Анатольевна, говно не тонет!

Террорист-отравитель лежал на траве с таким выражением лица, будто ему показывали загадочные волшебные картинки, а он не понимал, о чем они. Я не побрезговал встряхнуть его, пройтись по карманам, левая рука нащупала что-то выпуклое…

И я вытащил из кармана красивый бело-синий пластмассовый флакончик с надписями на незнакомом языке.

— Этот? — я показал пузырек Елене.

— Да… — пролепетала она.

Гнев душил меня. Нет, ну какой же гад! И на сдержавшись, я кулаком, как молотом бахнул ему в солнечное сплетение.

Что-то там гулко екнуло так, что вот тут я малость испугался.

— Оуууй!.. — плаксиво взвыл страдалец, кривя рот.

Ну, жить будет! Только теперь обосранно.

Решение пришло мгновенно. Я открутил крышку — точно, бесцветные кристаллики вроде соли.

— Профилактика пищеварения! А ну, разинул хлебало, — и не дождавшись выполнения команды, я жестко стиснул пальцами его щеки. С разинутым ртом он глупо вылупил глаза, и я от души сыпанул зарубежное снадобье ему в пасть.

— Вот так. Теперь встаем, — я дернул его за воротник. Часть порции он вяло выплюнул, обслюнявив воротник, но что-то проглотил, так что веселая жизнь в ближайшее время ему теперь обеспечена.

— Пошли, — скомандовал я, за шкирку волоча его к калитке. — Надеюсь ты понял, что здесь появляться тебе больше незачем. Иди, удобряй лес. Хоть какая-то польза природе будет от тебя. Подтираться будешь лопухами. А препарат подлежит конфискации.

Вытолкнув его за забор, я все-таки не удержался, и по всем правилам футбольного удара влепил ему такого подсрачника точняк в очко, что первый позыв к стулу он, думаю, испытал в ту же секунду, если не сразу дристанул в трусы.

Я запер калитку и вручил ключ воспитательнице.

— Елена Анатольевна, — сказал я задушевно. — Надеюсь вы сделали правильные выводы из произошедшего?

— Надеюсь, — слабо улыбнулась она. — А с этим что делать будем? — и указала взглядом на слабительное.

— Да в сортир выкинем, что с ним еще делать!

Так и поступили.

…Назавтра мы вернулись к тренировкам. Ребятам про историю с несостоявшимся отравлением я, разумеется, говорить не стал. А отдых явно пошел им на пользу, и психологически они были на взлете, я видел, что они обрели настоящую уверенность в своих силах, и главное, настырное желание тренироваться, подчинить себя цели, совершенствоваться, они готовы были отрабатывать технические и тактические приемы от зари до зари, мне приходилось их утихомиривать, чтобы не дай Бог, не перетренироваться — здесь тоже есть трудноуловимая грань, которую можно случайно переступить, и тогда… ну, не пиши пропало, но проблемы будут.