И он опять отозвался:

— Конечно, дорогая, конечно.

И именно в этот момент дверь отворилась и итальянский дворецкий ввел миссис Бэнтри.

Марина Грегг была само очарование. Она вышла вперед с распростертыми руками и сказала, что ей ужасно приятно снова встретиться с миссис Бэнтри. И какое счастливое стечение обстоятельств, что они встретились тогда, в Сан-Франциско, а двумя годами позже ей и Джинксу суждено купить дом, который когда-то принадлежал миссис Бэнтри. И она надеется, очень надеется, что миссис Бэнтри не очень раздосадована тем, как бесцеремонно они переделали дом, и она надеется, что миссис Бэнтри не считает, что здесь поселились какие-то жуткие самозванцы.

— Ваш переезд сюда — самое волнующее событие из всех имевших место в этих краях, — весело заверила миссис Бэнтри и обратила свой взор в сторону камина. После чего, как бы спохватившись, Марина Грегг спросила:

— Вы ведь не знакомы с моим мужем, не так ли? Джейсон, это миссис Бэнтри.

Миссис Бэнтри посмотрела на Джейсона Радда с определенным интересом. Ее первое впечатление о нем как об одном из самых некрасивых из всех когда-либо встречавшихся ей мужчин теперь смягчилось. У него интересные глаза. Ей показалось, они как-то слишком глубоко посажены. Таких она раньше не видела. «Глубокие тихие заводи», — отметила про себя миссис Бэнтри, чувствуя себя в этот момент романтической писательницей. Остальная часть его лица была почти до комичности непропорциональной. Нос у него так вздернут вверх, что небольшое количество красной краски могло легко превратить его в нос клоуна. Его большой печальный рот тоже клоунский. Она даже не поняла, был ли он в этот момент сердит или у него всегда такое выражение лица. Голос его, когда он заговорил, оказался неожиданно приятным. Низкий и сочный.

— О муже, — произнес он, — всегда забывают. Но позвольте мне повторить вслед за женой, что мы очень рады приветствовать вас здесь. Надеюсь, вы не думаете, что могло быть иначе.

— Вы должны выбросить из головы мысль, — заверила миссис Бэнтри, — что меня выгнали из моего старого дома. Он никогда не был моим старым домом. С тех пор как его продала, я все время поздравляю себя. За ним было неимоверно трудно ухаживать. Я любила сад, а сам дом становился для меня все большей обузой. С той поры прекрасно провожу время, путешествуя за границей и навещая замужних дочерей, внуков и друзей в разных частях света.

— Дочерей?! — воскликнула Марина Грегг. — Так у вас есть дети?

— Да, у меня два сына и две дочки, — похвасталась миссис Бэнтри. — Рассеяны по всему свету. Один — в Кении, другой — в Южной Африке. Третья — под Техасом, а четвертая, слава богу, в Лондоне.

— Четверо, — удивилась Марина Грегг. — Четверо. И внуки?

— Сейчас их девять, — уточнила миссис Бэнтри. — Знаете, какое удовольствие быть бабушкой. Ведь не нужно больше волноваться по поводу родительской ответственности. Можно баловать их совершенно беспредельно.

— Боюсь, солнце слепит вам глаза, — прервал ее Джейсон Радд и подошел к окну, чтобы приспустить жалюзи. — Вы должны рассказать нам все о вашей милой деревушке, — попросил он, вернувшись на прежнее место.

Он подал ей чашку чая.

— Что вы желаете — горячую лепешку, сандвич или это пирожное? У нас итальянская кухарка, у нее получаются неплохое печенье и пирожные. Видите, мы уже пристрастились к вашему английскому обычаю пить чай в пять вечера.

— И чай очень вкусный, — отпив глоток ароматного напитка, похвалила миссис Бэнтри.

Марина Грегг улыбнулась и, казалось, была довольна.