Марина, не задумываясь, ответила:

— Конечно, неправда. Встревожившее… что, собственно, могло меня встревожить?

— Именно это нам бы и хотелось узнать, — терпеливо пояснил Дермот Крэддок. — Очевидец, знаете ли, очень твердо стоит на своем.

— А кто он, очевидец? Что он или она, по их утверждению, видели?

— Вы смотрели на лестницу, — начал Дермот Крэддок. — По лестнице поднимались люди. Там был журналист, затем мистер Грайс, местные старожилы, еще мистер Ардвик Фенн, только что прибывший из Штатов, и, наконец, миссис Лола Брюстер. Вы расстроились, увидев кого-то из них, миссис Грегг?

— Говорю же вам, я не расстраивалась. — Ее слова прозвучали отрывисто, как лай.

— И все же в тот момент, когда вы приветствовали миссис Бэдкок, ваше внимание было чем-то отвлечено. Она сказала вам что-то, на что вы не ответили. Вы не мигая смотрели куда-то мимо нее.

Марина Грегг взяла себя в руки. Она заговорила быстро и убедительно:

— Сейчас объясню, сейчас я вам все объясню. Если бы вы имели представление об актерстве, вы бы все поняли. Бывают моменты, даже если хорошо знаешь роль, — собственно, это случается именно тогда, когда действительно хорошо знаешь роль, — моменты, когда все делаешь автоматически. Улыбаешься, делаешь нужные движения и жесты, говоришь текст с нужной интонацией. Голова отключается. Но бывает, что наступает ужасный момент, когда не знаешь, где ты, в каком месте пьесы и какой текст следует дальше! Мы называем это отключкой. Так со мной и случилось. Я не очень вынослива, это вам подтвердит муж. У меня был довольно напряженный период и очень много нервотрепки со съемками фильма. Мне хотелось, чтобы праздник удался, хотелось быть любезной, милой и приветливой со всеми. Но ведь механически приходится без конца повторять одно и то же людям, которые снова и снова твердят одно и то же тебе. О том, как всю жизнь мечтали с тобой познакомиться. Или как однажды видели тебя у кинотеатра в Сан-Франциско, или летели с тобой в одном самолете. Или какую-нибудь чушь, самую настоящую, а ты должна оставаться любезной и что-то говорить в ответ. И, как я уже сказала, начинаешь делать это совершенно механически. Даже не надо думать, что сказать. И тут, наверное, на меня внезапно навалилась усталость. Голова полностью отключилась. Но потом я поняла; что миссис Бэдкок рассказала мне какую-то длинную историю, которую я фактически полностью пропустила мимо ушей, и теперь выжидательно смотрела на меня, а я не ответила ей и не сказала того, что полагается. Это просто усталость.

— Просто усталость, — задумчиво повторил Дермот Крэддок. — Вы настаиваете на этом, миссис Грегг?

— Конечно. Не понимаю, почему вы мне не верите.

Дермот Крэддок повернулся к Джейсону Радду.

— Мистер Радд, — сказал он, — думаю, вы скорее поймете меня, чем ваша жена. Меня крайне беспокоит безопасность вашей жены. Уже была попытка покушения на ее жизнь, уже были угрожающие письма в ее адрес. Значит, есть человек, который был здесь во время праздника и который, возможно, до сих пор здесь. Вероятно, он близок вашему дому. Этот человек, кто бы он ни был, возможно, до известной степени ненормальный. Он не ограничился угрозой. Была сделана сознательная попытка отравить вашу жену. Разве вы не видите, что, по логике вещей, попытка будет предпринята вновь? Устранить опасность можно только одним способом — предоставить в мое распоряжение все имеющиеся у вас факты, которые могут привести к разгадке.