— Я принесу тебе чашку кофе, — сказал Роб, вместе с Коди направляясь к прицепу с провизией.

— У тебя, наверное, странное чувство. Вернуться сюда, вот я о чем. Сниматься в фильме о собственной жизни.

«Он все знает о моей жизни, о том, что случилось здесь с моей семьей, — поняла Коди. — Каждый, кто работает здесь, знает. Они все читали сценарий».

В вагончике с едой располагался длинный стол с бутербродами, булочками, салатами, фруктами и всеми видами холодных и горячих напитков. Еда была доступна с утра до ночи. Коди заметила, что еда является неотъемлемой частью кинопроизводства.

Роб налил в стаканчик кофе из большого серебряного чайника и протянул ей. Коди добавила себе побольше молока и два кубика сахара. На самом деле, вкус кофе был ей не по душе.

Роб налил кофе и себе, после чего отвел ее в сторону от фургончиков к соседнему двору.

Он уселся на землю у высокой живой изгороди и похлопал по траве, приглашая Коди к нему присоединиться.

«Какая у него открытая улыбка», подумала Коди. В глазах Роба отражался солнечный свет. Его каштановые волосы, длинные и волнистые, были зачесаны назад.

«Он самый красивый парень, какого я когда-либо встречала», поймала себя на мысли Коди, опускаясь на траву рядом с ним.

— Не ожидала, что буду так нервничать, — сказала она. — Я все время на взводе.

— Я, знаешь, тоже нервничаю, — признался Роб, медленно потягивая дымящийся кофе. — Я имею в виду, роль Энтони не так уж и велика, но это мой первый фильм.

Коди знала, что Роб снимался в нескольких рекламных роликах. Его отец был исполнительным продюсером в Голливуде. «А как, ты думаешь, я получил эту работу?» — пошутил он, когда Коди впервые его увидела.

— Персия ведет себя ужасно, — со вздохом произнесла Коди. — Помыкает мною, будто я ее собачонка.

— Она завидует, — ответил Роб, глядя в свой стаканчик.

— Что? Персия? Завидует мне? — с изумлением воскликнула Коди.

Роб кивнул.

— Она хотела твою роль. Она хотела играть твою сестру Келли. Она не хочет играть тебя.

Коди издала горький смешок.

— Да кому охота играть меня? — спросила она с сарказмом.

Роб задумчиво отхлебнул кофе. Затем поднял на нее бледно-голубые глаза.

— Ты расстроена не из-за Персии, — сказал он. — Ты расстроена тем, что вернулась сюда, в свой старый дом, где все это произошло.

— Я… я думала, что могу с этим справиться, — пробормотал Коди, держа картонный стаканчик между колен. — Я имею в виду, опять увидеть этот дом. Но как только я ступила на дорожку, все воспоминания, все ужасные воспоминания нахлынули снова.

— Они, должно быть, тяжкие, — пробормотал Роб, покачав головой.

— Я должна была их почувствовать, — горячо продолжала Коди. — Воспоминания. Они отталкивали меня назад. Назад от этого дома.

Роб поднял на нее глаза. Коди тяжело дышала. Она сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула.

— Так почему же ты решила взять на себя эту роль? — спросил Роб с неподдельным беспокойством. — Ты же знала, что будет трудно снова столкнуться лицом к лицу с этим местом?

Коди кивнула.

— Есть две причины, — ответила она задумчиво. — Во-первых, это была редкая возможность. Я имею в виду, моя жизнь была ужасна, Роб. Мои родители и я уехали как можно дальше от улицы Страха.