Лара спустилась к себе. В лифте, сунув руки в карманы брюк, она почувствовала себя не в своей тарелке и поняла, в чем дело.

   Дело было в том, что Гарелло не позвонил ей и не отменил свидание, что было нормально, если учесть обстоятельства. Но он не позвонил и на следующий день. Вот почему она чувствовала себя не в своей тарелке, чуть сердитой, чуть грустной, чуть глупой.

   Хуже всего было то, что, когда он ей позвонил через два дня, она почувствовала себя счастливой.

   Если Лара в кого-нибудь влюблялась, она всегда знала почему. Это случалось, когда за внешним обликом и характером человека ей открывалось что-то неожиданное, далеко запрятанное, что ее удивляло, поражало и наполняло нежностью. У Марко это был поцелуй. Познакомившись с ним, она решила, что он и есть ее идеал мужчины. Прежде всего, он не был полицейским, а она как раз в этот период ни с кем, кроме полицейских, не общалась, и ей стало невмоготу. К тому же он очень на нее походил: им нравились одни и те же книги, фильмы, музыка. Он был сражен, когда узнал, что она из полиции: «Да ладно тебе, ведь ты так на меня похожа. Что же, и я тебе кажусь полицейским, что ли?» Потом, в машине, когда она его провожала домой, этот поцелуй… Он начинался как беглый, ничего не значащий поцелуй двоих, которые друг другу пока понравились, а дальше – кто его знает… А превратился в сильный и властный, которого она никак не ожидала, и она поняла, что влюбилась.

   Фокус заключался в том, что все это было неправда. Вскоре она стала замечать, что не было никакого открытия и, наверное, она сама все придумала, а поняла слишком поздно, уже войдя в игру.

   А может, она с самого начала знала, что открытия не будет. Наверное, поэтому она и не брала на себя никаких обязательств, согласившись на помолвку, и никогда не отдавалась целиком, всегда держа в себе что-то, и, когда занималась любовью, никогда не снимала лифчика.

   В Гарелло она влюбилась из-за рук. То есть его руки ее удивили. Она не ожидала, что он их положит на ее руки, посмотрит в глаза и улыбнется такой улыбкой. Тут сложилось все вместе: в голове маячил образ убийцы, в крайнем случае парня с киноэкрана, а реальный человек оказался привлекательным, страстным и в какие-то моменты нежным. Но это ее только удивило.

   Она влюбилась из-за комплимента. И из-за того, как он этот комплимент говорил: сначала улыбался, потом опустил глаза, смутился и рассмеялся одними глазами.

   – Твой начальник говорит, что ты хорошенькая, но он не прав. Ты красавица, Ларик, и вообще, ты мне нравишься.

   Сними лифчик, Ларик.

   Не сниму.

   Как так, не снимешь? Кто же занимается любовью в лифчике? Снимай, Ларик, у тебя такая красивая грудь, не большая и не маленькая, как раз как мне нравится.

   Лара положила руки на голову Гарелло и подтолкнула ее вниз, подставляя его губам живот, а не грудь. Гарелло поцеловал пупок, провел языком по светлой коже, какая бывает зимой у блондинок, обвел кончиком языка круглую чашу живота и вернулся наверх, к груди.

   Ну, Ларик. У тебя что, табу? Я сказал, что ты красавица, я хочу тебя всю, Ларетта, всю, сними лифчик, ну хочешь, я сниму?

   Нет.

   Лара села на постели, повернувшись спиной к Гарелло, который глядел на нее, приподнявшись на локте. Она завела руки за спину, нащупала кончиками пальцев металлическую застежку и отстегнула ее. Бретельки сползли вниз, на локти, и там остались, потому что она держала чашечки руками, как на пляже, когда переворачивалась на лежаке.