Глеб почувствовал, как пальцы Тори обхватили запястье.

– Я хочу увидеть небо, – шепнула его подруга, посмотрев на экран. – Настоящее небо и настоящие звезды, не такие, как в этой прозрачной стене.

Они покинули зал совета и вышли на галерею. Город спал, спрятавшись под скалами и кронами деревьев, и эта защита, еще недавно такая надежная, вдруг показалась Глебу эфемерной. Не светились башни и плитки, выстилавшие улицу, контуры зданий и деревьев были почти неразличимы на фоне отвесных каменных обрывов, а их края сливались с тьмой небес. Стояла гулкая звенящая тишина, и только издалека, оттуда, где ущелье выходило к морю, доносился едва различимый рокот волн. Сквозь затянувшую небо дымку слабо, будто умирая, мерцали звезды, и лишь одна из них, ослепительная, крупная, пылала над островом, спускалась к морю и земле, грозила им огненным оком. До рассвета оставался час или немного больше.

– Время третьей стражи, – тихо промолвил Глеб. – Люди спят, а к ним подкрадывается чудовище…

Тори все еще держала его за руку. Он не видел ее лица, но она была так близко, что сладкий запах женской плоти окутывал Глеба, а волосы легкими паутинками скользили по щеке и шее. Ее аромат, ее прикосновение, дыхание, шелест одежды, прядь волос у губ – все это казалось таким родным, таким знакомым! Тори-Марина, Марина-Тори… Женщины, что ловят облака руками и прядут из них нити бессмертия…

Он опустил веки. Запах Тори-Марины струился к нему точно дарующий силу целительный бальзам. Гораздо лучшая защита от ужаса небытия, чем горы, лес и самые крепкие стены зданий…

– Зачем мы здесь? – сказала она. – Мы ничего не можем сделать, не можем никому помочь. Вернемся домой, Дон. Там наши кони, там твои помощники, там раненые… Дух слабеет, когда человек болен – ты, целитель, это знаешь. Они проснутся и будут искать утешения… Мы нужны им, Дон!

Верно, все верно, подумал Глеб, бросив взгляд в небеса. Ослепительная звезда превратилась из точки в ясно различимый удлиненный контур и висела теперь неподвижно, прямо в зените. Кажется, на экране репликатора были заметны и другие подробности – зал совета за спиною Глеба вдруг взорвался смутным гулом, кто-то выкрикнул: «Это конец!» – потом заговорил Бергер, и голос его был резким, повелительным.

– Пойдем! Скорее! – Тори потянула Глеба к лестнице.

Не выпуская ее руки, он сделал шаг, второй, а на третьем пол внезапно сотрясся, оторвал их друг от друга, подбросил вверх и тут же ударил под колени. Падая, Глеб увидел, как яркая вспышка озарила небо, потом раскаленная масса – должно быть, камни и горящие деревья – взлетела в воздух в километре или двух от Щели. Через секунду раскатился гром, жаркий ветер опалил горло, и на мгновение почудилось, что невозможно вздохнуть – незримое пламя сожжет легкие. Небо заволокла уже не дымка, а плотная темная туча, погасившая звезды, и там, наверху, что-то ворочалось и рычало с угрозой, будто над ущельем, горами, всем островом и правда навис чудовищный дракон.

Глеб не успел подняться, как земля содрогнулась опять, и новый огненный фонтан взмыл в небо по другую сторону ущелья, ближе к морю. Тори уже стояла, одной рукой ухватившись за перила галереи, а другую прижимая к животу. На миг ужас сковал Глеба – что с нею?.