|
Из дальнейших расспросов Глеб уяснил, что Ветвь – совсем не из тех, что растут на деревьях, а часть галактической спирали, но этим дело и кончилось. Йокс вообще был не слишком разговорчив и больше расспрашивал сам, стараясь вжиться в земную реальность. Он не нуждался в пище, отдыхе и сне, мог подключаться напрямую к любым каналам информации и, похоже, знал все земные языки или выучил их в течение недели. Возможно, в его бездонной памяти хранилась масса сведений о физических законах, еще неведомых земным ученым, о способах странствий среди звезд, о населенных мирах Галактики и обитающих там существах, но поделиться ими Защитник не торопился. Но об одной планете Глеб кое-что услышал – о Гирхадна’пеластри, где проходили жизнь и служба Йокса.
Неуютное место и очень опасное! Огромный каменный шар, далекий от светила, покрытый льдом из замерзших газов, с плотной метановой атмосферой, в которой можно было плавать, как в воде. В этом мире обитали жуткие чудища, рыскавшие среди ледяных торосов – Йокс называл их харрами и говорил, что у них бронированный панцирь, восемь длинных гибких ног и лапы-клешни. Глебу они представлялись в виде гигантских раков, скользивших белесыми тенями в вечной тьме и холоде. Они двигались стремительно, и их клешни могли пробить и раскромсать самый прочный материал. Те, кому служил Йокс, что-то добывали на ледяной планете. Разумеется, не сами – там находился комбинат с машинами, сверлившими и прожигавшими шахты, тысячи роботов, космический транспорт и экраны, защищавшие от бурь. Бури на Гирхадна’пеластри были страшными – они прокатывались по планете волна за волной, громоздили и ломали ледяные горы, вихрились чудовищными смерчами на равнинах. Вместе с бурей появлялись стаи харров, крушили роботов и механизмы – похоже, все, что двигалось, вызывало их ярость. Йокс сражался с ними. Не в своем нынешнем обличье, в другом, вполне приспособленном к условиям планеты, к холоду, мраку и огромному давлению. Это казалось понятным, однако удивляло то, что Йокс был единственным Защитником. Как он мог отбить атаку сотен, даже тысяч тварей? Он говорил, что стаи растягивались иногда на много километров и окружали разработки, а площадь их была не меньше, чем у Сплита. Но все же он справлялся, и кажется, эта бесконечная война являлась смыслом его существования. Слушая его скупые рассказы, Глеб думал, что хоть Гирхадна’пеластри жуткий мир, а Йоксу он дорог, что вспоминает пришелец о нем без отвращения – можно сказать, с теплотой, как вспоминают ветераны о минувших битвах. Впрочем, не исключалось, что не Гирхадна дорога Защитнику, а его служение – в эмоциях Йокса, если такие были, Глеб не слишком разбирался. Так прошла неделя, и Глебу уже чудилось, что Йокс, его вторая тень, то видимая, то незримая, обитает рядом целую вечность. К скрасившему одиночество привыкаешь быстро, даже если он космический пришелец.
– Глеб, это Ольга! Глебушка, дорогой мой, милый! Я не знала, что у вас произошло! Я о жене… о твоей жене… Вадим мне рассказал… Вадим был их сокурсником, старостой группы; с ним Глеб иногда перезванивался и переписывался по мейлу. Случалось, и другим писал, друзьям студенческих лет и тем, кого помнил со школы. Но Ольге – никогда. Ее голос бился в трубке: – Глебушка, когда это случилось? Почему? Как такое возможно? – Возможно, – мрачнея ответил он. – Ты же врач и знаешь – все возможно. Скоротечная лейкемия… Почему, лишь Господу ведомо… А случилось это пять месяцев и восемь дней назад. К счастью, она не стала выспрашивать подробности. Молчала, вздыхала, затем, как положено, раздались слова сочувствия. Ничего не скажешь, теплые слова, хотя поводов любить Марину у Ольги не было. Но ревность уходит вместе со смертью. – Как ты? – спросила она. |
