Она заваливалась набок, как кукла, когда он пытался посадить её и бил по щекам, и громко звал по имени… А потом он вливал в неё воду, стакан за стаканом, насильно открывал ей рот и следил, чтобы не захлебнулась… и волок её, как куль, к унитазу, чтобы её наконец-то вырвало, и орал кому-то бешеным голосом:

– Вызывайте скорую!..

В реанимацию не пускали никого, кроме Асиного мужа, но Димка всё равно околачивался под окнами день и ночь. Ему передавали скупые сводки: состояние критическое. Прогнозы делать рано. Тяжёлая интоксикация…

Сначала он просто хотел набить Князеву морду. Поджидал, когда он выйдет, чтобы схватить за грудки и… дальше в своих фантазиях он предпочитал не заходить, боялся увлечься. В итоге, когда Князев появился-таки на улице и Димка увидел его лицо, то понял – такого и бить не потребуется. Он уже убит. Буквально раздавлен.

– Что ж ты, сука… – только и сказал ему Димка в бессильной ярости и тоске. – Она тебе целый час пыталась дозвониться. Восемнадцать неотвеченных вызовов на её мобильном. Восемнадцать, твою мать!!! Хорош муж…

Князев молча повернулся и пошёл прочь. Понял ли он то, что ему сказали? Услышал ли?..

Нелька не находила себе места и то и дело принималась реветь. У неё в голове не укладывалось, что Ася пыталась покончить с собой. Но больше всего её пугало, что Князев винил во всём себя, несмотря на то, что Нелька горячо убеждала его в обратном.

– Ты тут ни при чём! – заливаясь слезами, говорила она. – Ты же сам знаешь, что у неё были психологические проблемы, и депрессия…

– Она звонила мне перед тем, кто это сделать, – тихо сказал он. – Снова и снова набирала мой номер. А я оставил телефон дома, когда пошёл тебя провожать. Звук был выключен. Она думала, что я просто не хочу отвечать, и звонила ещё и ещё… Если бы я ответил хотя бы раз… Если бы! – глаза его полыхнули такой лютой ненавистью к себе самому, что Нельке стало страшно.

– Если она поправится, я постараюсь больше никогда её не обидеть, – сказал он Нельке. – Прости. Я просто не смогу…

Из-за этого разговора она не спала всю ночь. Поджидала, когда Князев вернётся из больницы, чтобы снова и снова попытаться с ним поговорить. Но он был непреклонен. Нарочно отодвигал от себя Нельку – и словами, и голосом, и взглядом, словно боялся, что не выдержит и снова сорвётся.

Наконец, Асе стало чуть получше. Князев приехал домой, чтобы взять ей какую-нибудь одежду, в которую она могла бы переодеться, когда её переведут из реанимации в обычную палату. Нелька его просто не узнала. Ася пыталась свести счёты с жизнью, но он словно умер вместо неё…

– Я не могу оставить тебя в таком состоянии! – выкрикнула она ему в спину. – Я ведь всё понимаю и про тебя, и про Асю, и про то, что ты сейчас чувствуешь. Пожалуйста… просто поговори со мной!

– Нам не о чем разговаривать, – глухо отозвался Князев через плечо. – Сколько можно повторять, ступай домой и ложись спать! А со своими проблемами и чувствами, в том числе и по отношению к Асе, поверь, я как-нибудь сумею разобраться самостоятельно.

Дистанция между ними стремительно увеличивалась.