Он двинулся вперед, отмеряя целый ярд одним шагом.

— Подметенные тротуары оканчивались где-то здесь — скажем, в ста пятидесяти ярдах. Далее начинался нетронутый снег. Еще ярдов через полтораста — вот здесь…

Он остановился и медленно повернулся.

— Его застрелили в самой середине улицы и в центре мостовой — в добрых тридцати футах от домов с обеих сторон. Если бы он шел по тротуару, мы могли бы состряпать фантастическую теорию об убийце, высунувшемся из окна или из двери с оружием, прикрепленным к концу шеста или еще чего-нибудь…

— Чепуха!

— Согласен, но что еще мы в состоянии придумать? — сердито осведомился Хэдли, взмахнув портфелем. — Как вы сами говорили, это просто, ясно и невозможно! Я знаю, что не было никаких подобных фокусов-покусов, но что именно произошло? Свидетели ничего не видели, хотя, если что-то происходило, они должны были это видеть. Ладно, стойте на месте и смотрите в том же направлении.

Он сделал еще несколько шагов и повернулся, изучая номера домов, потом отошел к тротуару справа.

— Здесь находились Блэкуин и Шорт, когда услышали крик. Вы идете сюда посередине мостовой. Я иду впереди вас и поворачиваюсь — вот так. На каком расстоянии я от вас теперь?

Рэмпоул, державшийся позади, видел перед собой массивную и одинокую фигуру доктора Фелла в центре пустого прямоугольника.

— На сей раз расстояние короче. Эти двое, — продолжал доктор, сдвинув на затылок широкополую шляпу, — находились впереди не более чем на тридцать футов! Хэдли, это выглядит еще загадочнее, чем я предполагал. Он стоял посреди снежной пустоши. Они обернулись, услышав выстрел… хм…

— Вот именно. Теперь что касается света. Вы играете роль Флея. Справа от вас — немного впереди и рядом с дверью дома номер 18 — вы видите уличный фонарь. Чуть позади и тоже справа витрина ювелирного магазина. Она была освещена, хотя и не ярко. Можете объяснить мне, каким образом два человека, стоявшие там, где я стою теперь, могли ошибиться, утверждая, что не видели никого рядом с Флеем?

Суперинтендент повысил голос, и улица отозвалась ироническим эхом. Брошенная газета, снова подхваченная вихрем, понеслась по тротуару. Ветер свистел среди труб, как в туннеле. Черная накидка доктора Фелла развевалась позади него, а лента очков пустилась в дикую пляску.

— Освещенная витрина… — повторил он. — А в магазине кто-нибудь был?

— Нет. Уизерс подумал об этом и зашел проверить. Светилась только витрина — окно и дверь были закрыты решеткой, как теперь. Никто не мог ни войти, ни выйти. Кроме того, магазин был слишком далеко от Флея.

Доктор Фелл вытянул шею, огляделся вокруг, потом подошел к витрине. Внутри находились дешевые кольца и часы на бархатных подносах, несколько подсвечников, а посредине большие немецкие часы с циферблатом в виде солнца и двумя мигающими глазами, начинающие бить одиннадцать. Фелл уставился на циферблат, который производил неприятное впечатление, напоминая лицо, с идиотской усмешкой разглядывающее место, где убили человека. Потом доктор вернулся к середине улицы.

— Витрина находится с правой стороны, — заметил он, — а Флея застрелили в спину слева. Если мы согласимся, что убийца приблизился с левой стороны — или, по крайней мере, что револьвер прилетел оттуда… Не знаю! Даже если допустить, что убийца мог ходить по снегу, не оставляя следов, можем мы хотя бы установить, откуда он пришел?

— Он пришел отсюда, — раздался голос.

Казалось, эти слова принес порыв ветра.