|
Выйди они часом позже, то снова встретили бы его, и он наверняка бы все понял. Спустившись, Комб направился сдавать ключ дежурному, а Кэй очень спокойно и уверенно ожидала его так, как ждут обычно мужа или постоянного любовника. - Вы сохраняете за собой комнату? На всякий случай он сказал "да" поспешно и очень тихо не только из-за нее, но в гораздо большей степени яз своего рода суеверия, дабы не спугнуть судьбу, делая вид, что все, мол, уже известно заранее. А что, собственно, было ему известно? Да ровным счетом ничего. Они по-прежнему так и не знали ничего друг о друге, во всяком случае, не больше, чем накануне. И тем не менее, наверное, не было еще на свете двух существ, двух человеческих тел, которые бросились бы друг к другу так вот, не раздумывая, в безнадежном отчаянье. Как именно, в какой момент они погрузились в сон? Он этого не мог припомнить. Один раз он проснулся, когда было совсем светло. Увидел ее лицо, с которого еще не сошла печаль, а тело ее казалось распятым: рука и нога свисали с кровати до пола. Он уложил ее поудобнее, она даже не открыла глаз. Теперь, оказавшись на улице, они повернулись спиной к фиолетовой вывеске "Лотоса", а Кэй держала его под руку, как ночью во время их долгого марша. Почему ему сейчас стало немного досадно, что вчера она взяла его под руку слишком рано и слишком уж естественно, - совершенно незнакомого ей человека, каким он был для нее тогда? Она сказала с веселой ноткой в голосе: - А не поесть ли нам чего-нибудь? С веселой ноткой потому, что все их сейчас веселило, потому что они шли стремительно, отталкиваясь от толпы, с легкостью пинг-понговых шариков. - Что это будет - ужин? - спросил он. И она расхохоталась: - А может быть, начнем с утреннего завтрака? Он перестал вроде бы даже понимать, кто он такой и сколько ему лет. И не узнавал больше этот город, который горестно и раздраженно измерил шагами за шесть с лишним месяцев. А теперь вдруг пришел в восторг от его огромных размеров и несуразной застройки. На этот раз она совершенно непринужденно повела его за собой. Покорно следуя за ней, он спросил: - Куда же мы идем? - Чего-нибудь перекусить в кафетерии Рокфеллеровского центра. Они уже подошли к главному зданию Центра. Кэй уверенно зашагала по просторным коридорам, облицованным серым мрамором Впервые он почувствовал, что ревнует, понимая прекрасно, как это нелепо. И все же он задал вопрос, волнуясь как школьник: - Ты... часто сюда приходишь? - Иногда, когда бываю в этом районе. - С кем? - Дурак! Казалось, каким-то чудом, за одну ночь, даже меньше, чем за ночь, они прошли путь, на который обычно любовники тратят недели, а то и месяцы. Он поймал себя на том, что внимательно следит за официантом, принимающим у них заказ, желая убедиться, что тот с ней не знаком, что она не приходила сюда часто с кем-нибудь другим и не кивнет ли ей официант в знак того, что узнал ее? Но он ведь при этом явно не любил ее Был уверен, что не любит. Например, его передергивало, когда она манерным жестом вынимала сигарету из своей сумки, подносила ее ко рту и, измазав губной помадой, лихорадочно принималась искать зажигалку. |
