Редко заходил Урс в гости к Би. Только если надо было обсудить какие-то дела. Сбор урожая, ремонт дома, подготовку к зиме. Но и тогда он стремился поскорей перейти к делу, решить все вопросы и уйти. Домой. В одиночество.

Он рано ложился спать. Ему надо было рано вставать. Он не мог позволить себе нежится в постели. Ведь этого хотела Старость.

А остальные деды сидели у Би долго.

Садилось солнце. Высыпали на небо звезды. Би зажигала лампу и сразу становилось чуть жутковато от теней в углах, и старики понижали голос, теснились, жались к лампе и друг к другу и рассказывали древние легенды. Словно детям, им нравилось пугать и пугаться, хотя в действительности, наверное, уже ничто не могло внушить им страх.

Каждый вечер они сидели у Би. Всегда. Зимой, когда за окнами завывает пурга и так тепло и уютно в натопленной избе. Летом, беседуя под треск ночных цикад. Осенью, когда шелестит по крыше дождь, вгоняя в дрему. Весной, слушая, как с тихим шелестом оседают подтаявшие сугробы и вздрагивая от неожиданного грохота ломающегося льда на вздувшейся реке.

Сидели допоздна. Им некуда было торопиться.

Он еще походил по дому, выметая пыль из углов, сдирая паутину с потолка, пытаясь работой заглушить грызущую боль, но потом сдался и лег на кровать.

Согревшись под одеялом, он почувствовал себя чуть лучше. Было тихо, так тихо, что слышно было, как стучит в висках кровь. Вигор лежал, смотрел в закопченный потолок, на путанный рисунок разбегающихся трещин, думал о чем-то пустом и неуловимом и сам не заметил как задремал.

И привиделось ему нечто странное. Будто встал он с кровати, поднялся легко. Не болели кости, мышцы были налиты силой, и бурлила в нем энергия. Та самая энергия. И было у него две руки. Обе здоровые, невредимые. И сам он был другой. Словно переродился в один миг, превратился в кого-то сильного, молодого.

И это был он сам. Он чувствовал это. Знал. И еще он чувствовал, как из-под земли рвется к нему что-то темное. Злое. Страшное. Старое. Стремится сквозь почву, сквозь доски пола. Лезет упорно, карабкается наверх, к нему, в Вигору, к магу.

Ужас наполнил его сердце. Волна холода пробежала по коже. Застыла кровь.

Он не знал что это.

Но он догадывался.

Заколыхался под ногами пол. Застучала запертой щеколдой крышка хода в подпол. Выгнулись горбом доски, едва не сбив его с ног.

Он сделал шаг назад.

Из щелей потянулся вверх черный дым. Стал густеть, затвердевать, приобретая форму.

Вигор хотел закричать, но не смог. Ужас сдавил горло. Он обмер. Окаменел, не в силах пошевелиться.

Но руки! Его руки двигались сами по себе. Тонкие сильные пальцы сплелись в замысловатую фигуру. Фигуру Силы. Плечи поднялись, открывая канал. Предплечья наполнились жаром, закололо кожу, мелко завибрировали кости, сухожилия. Энергия!

А черная тварь перед ним росла. Принимала знакомое обличье. Неужели?

Туман.

Вот она уже раскрыла пасть, потянулась к нему, обдав могильным холодом, сыростью и вонью.

Но его руки делали свое дело. Две руки! И он выбросил их перед собой. Сунул в пасть демону фигуру Силы. Выплеснул теснящуюся энергию.

Махнул руками…

Рукой…

И боль в суставах отозвалась на резкое движение. Вернулись буравчики.

Черная тварь исчезла, лишь бешено стучало сердце. И страх бежал по венам.

В воздухе пахнло паленым.

Он закричал, не понимая где он, почему он лежит на кровати, где его левая рука, и откуда эта боль, и куда исчезла тварь, и что произошло вообще?!

Он вскочил, ничего не соображая, растерянно ворочая головой, приходя в себя и наконец осознал, что это был лишь сон, наваждение. Понял это, но сердце все колотилось, и страх не хотел уходить.

Вигор опустился на кровать, присел на край и только тогда заметил.

Одеяло, сброшенное резким движением на пол, обуглилось на углу и дымилось.