– Скажите, капитан, это единственная паромная переправа через Эйгвин?

Вот тут он обернулся, причем довольно резко:

– Нет. Их много. В нижнем течении через Эйгвин нет мостов, только переправы.

Я помолчала, обдумывая способ ненавязчиво выведать нужную мне информацию, и капитан удивил меня вторично, поскольку в кои‑то веки задал вопрос сам. И вопрос этот не касался распорядка дня, маршрута и тому подобных материй.

– Вы ведь не это хотели выяснить, герцогиня. Не правда ли?

– Правда. – Смысла отпираться я не видела. – Мне почему‑то вспомнилось, что родители Ранье погибли во время паромной переправы, и я хотела узнать, не здесь ли это случилось. Но, полагаю, все‑таки не здесь.

– Вы правы. Это произошло дальше к югу, на тракте, ведущем в столицу. – Капитан по‑прежнему смотрел на меня, и в его обычно более чем спокойном взгляде явственно читалось некое беспокойство. – Простите за любопытство, герцогиня, но вы действительно случайно вспомнили об этом трагическом происшествии?

– Да, – честно призналась я и в свою очередь поинтересовалась: – А вы верите во всякие предчувствия и предвидения?

– Смотря в чьи.

«Очень интересно», – непременно сказал бы лорд Танварт, но я не стала копать глубже, поскольку уловила смысл и так. Не буду скрывать, мне стало, мягко говоря, не по себе, и, похоже, не мне одной. Во всяком случае, паром уже причаливал к пристани, причем, как я теперь заметила, палуба была пуста (очевидно, для меня заказали спецрейс), а наш отряд не предпринимал никаких действий в плане подготовки к погрузке.

– Как это произошло? – Формулировочка получилась так себе, но капитан прекрасно меня понял.

– Я не знаю подробностей. Они вообще мало кому известны.

– Расскажите, что знаете.

– Во время переправы, когда паром с герцогом и его женой достиг середины Эйгвина, внезапно налетел ураган. Невероятно мощный и совершенно немыслимый в этих краях. Очевидно, природа того шторма была магической, но кто мог такое сотворить в нынешние времена и почему герцог не сумел защититься, остается только гадать. А факты таковы – под натиском ветра и волн паром перевернулся, и чета Галлего, по всей вероятности, утонула в разбушевавшемся Эйгвине, хотя тела их так и не были найдены.

– Вот даже как... – вслух протянула я. – А гвардейцы? Они тоже все погибли?

– Нет, – с заметным пониманием ответил капитан. – Погибли... вернее, исчезли... лишь трое. Остальным удалось выплыть и спастись.

– У меня есть одна небольшая догадка – после кораблекрушения состав гвардии герцогов Галлего полностью сменился...

– Это так.

– А очевидцев тех событий трудно застать на этом свете?

– Не интересовался, – Чуть помолчав, капитан совсем уж откровенно добавил: – Возможно, зря.

Я хотела заметить, что «возможно» кажется мне здесь совершенно излишним, но зачем, собственно... Между тем паром уже минут пять как пришвартовался в нескольких ярдах от нас, а никаких распоряжений капитан отдавать явно не собирался. Осуждать его я не могла; если единственное решение неожиданно становится потенциально опасным, то принимать его – дело вышестоящего руководства.

– Насколько я понимаю, капитан, других способов попасть на тот берег у нас нет?

– Быстрых – нет.

С точки зрения общего развития не худо было узнать, какие есть небыстрые, но я решила не тянуть резину, поскольку при всем моем уважении к собственной интуиции на этот раз все казалось слишком уж эфемерным.

– Значит, мы отправляемся на пароме, капитан.