Мимо нашего маленького кофе-бара в уголке фойе ходят люди, одни в строгих костюмах, другие в одежде попроще. В отеле проходят несколько конференций сразу, но я не успеваю прочесть, у кого что написано.

Тогда я начинаю читать названия семинаров и биографии участников той конференции, на которую мы сюда приехали. «Стандартные пациенты и методика их подготовки». «Анализ заупокойных разговоров». «МУТА и симуляция проблемы».

Я бормочу вполголоса, Джонас поднимает голову и переспрашивает:

– А?

– Я говорю, «Еще раз об эпоксидной фиксации накладок», – повторяю я.

– А, ну да, – говорит он и снова опускает голову.

Я был не из тех сыновей, которые вечно ходят с мамой за ручку, но у нас с ней была одна страсть, которая нас объединяла, – мы обожали журналы для специалистов. В городе есть пара крупных книжных, где их продают – по крайней мере, раньше продавали, сейчас не знаю, может, люди на них в Сети подписываются. Короче, мы с ма обычно шли к Мейли, брали с прилавка первый попавшийся журнал и выбирали в нем парочку публикаций, причем с одним условием – ни она, ни я не должны были разбираться в том, что в них написано, не только как профессионалы, но даже и как любители.

Мы не просто прикалывались. Нет, нам, конечно, было смешно, и все же в нашем смехе звучало уважение. Даже так – почтительности в нем было куда больше, чем издевки.

Просто невероятно, до чего человек быстро учится. Полистав журнал всего каких-то пару минут, мы усваивали специфический жаргон и терминологию, проникались ощущением крупных противоречий, нерешенных проблем и даже внутренней микрополитики того или иного хобби. Мы с легкостью определяли, какую из публикаций оплатила компания, во главе которой стояли политические радикалы. О чем бы ни шла речь в статье, пара-тройка выражений из профессионального жаргона обязательно перекочевывала в мой персональный словарный запас: так, аквариумистика подарила мне рефугиум – разновидность убежища для рыбок, выражение «выбирать пазы» пожаловало из плотницкого дела, а «веерное депо» – из железнодорожного моделизма. Я начинал поддерживать ту или иную сторону в дискуссии, о самом существовании которой еще не подозревал считаные минуты тому назад. Могу поспорить, что любой непрофессионал, полистав журнал по инженерному делу, испытает то же самое.

Короче, когда у матери или у меня вдруг возникала какая-нибудь навязчивая идея, или один из нас начинал слишком категорично высказываться на тему, которая нам была, вообще-то, не по зубам, другой обязательно говорил: «Еще раз об эпоксидной фиксации накладок». Так называлась статья, которую мы с ней читали как-то раз в журнале «Тропические аквариумные рыбы». В ней обсуждался вопрос о том, стоит или не стоит полагаться исключительно на гравитацию, обустраивая кораллами свой аквариум с подогревом.

Я всегда был на стороне тех, кто отстаивал эпоксидку. Какая разница, все равно там все ненатуральное.

В Тримонте есть университет, а в одной из городских больниц, Сент-Мари, обучают студентов. Так что я имел кое-какое представление о том, кто такой стандартный пациент, но оно, как и следовало ожидать, оказалось слишком примитивным.

– Многие актеры это делают, – сказала Тор.

Когда она училась, в ее группе было четырнадцать человек. Актерский опыт имели не все, но больше половины все же где-то играли. В конце периода обучения все должны были пройти пробы.

– И как это будет выглядеть – придут студенты-медики, а ты сядешь перед ними в халате и будешь рассказывать им про свои симптомы? – спросил я.

– Ну, примерно, – сказала она, – только вся штука в том, что мы должны быть совсем как настоящие пациенты, а значит, иногда мы должны кое-что утаивать.