– Вот тебе и раз, – сказал тот, неприятно удивленный. – Я заразился.

Это сам Шин, точнее, его первый ров, разрезал машину надвое.

– Я в яме, сэр, – сказал он и засмеялся. Шин не двинулся с места, даже когда Гомес нацелил на него пистолет. Так они и оставили его, сидящим в траншее.

Вшестером они долго тащились пешком, изнемогая под весом снаряжения и полужесткой моторки, которую они обмяли, как могли. Сойдя с дороги, они устроили привал, а утром снова тронулись в путь и еще несколько часов двигались к побережью по местности, которая становилась все более и более каменистой.

– Горелым пахнет, – сказал вдруг Хенкокс.

Они одолели долгий тягучий подъем. За его вершиной земля снова пошла вниз, чем дальше, тем круче, пока не уперлась в плоскую долину, испещренную выходами кремнистой породы.

Анна смотрела прямо в ров, лишенный моста.

– Что они тут, черт возьми, натворили? – проговорила она.

Торчавший из воды земляной холм с большими валунами по краю, где на фото Биргит были отчетливо видны руины замка и его поверженный временем донжон, теперь венчала груда щебня.

Только в одном месте сохранился фрагмент каменной кладки, составлявшей когда-то стену, все остальное было буквально стерто в порошок.

– Похоже, его бомбили, – сказал Гомес.

Темная туча закрыла небо. Анна представляла себе, как бомбы сыпались с борта едва различимого в вышине самолета или вырывались из орудийных стволов корабля и разносили на куски лишенный защиты замок.

Гомес поставил Кастилло, Барроуза и Хенкокса на караул, и те, несмотря на разрушение всех старых связей, не отказались выполнить приказ. Полковник и Анна сели на весла. Ник баюкал руку.

На середине рва он вдруг спросил:

– Вы ничего не слышали? – Наклонился к воде, прислушался. – Вот, сейчас опять…

Анна приложила ухо ко дну лодки. Вслушалась в мокрые шлепки и шелест воды под днищем. Казалось, это некое порождение рва подталкивает лодку снизу, но не агрессивно, а в шутку, из любопытства.

– Знаете, что будет, если посадить инфицированного в лодку? – сказал Гомес. Он уже выволакивал на камни их плавсредство. – Только в маленькую, такую, чтобы уместилась внутри радиуса действия? Ничего. В воде траншеи не образуются.

– Нет, образуются, – возразила Анна. – Вода расступается на глубину и ширину обычной траншеи, точно так же, как земля. Только на ее место все время продолжает поступать другая вода, поэтому ничего не видно.

Вскарабкавшись на высокий берег, они оказались среди груд битого камня – сквозь обугленную землю кое-где уже пробивалась сорная трава.

– Здесь ничего нет, – сказал Ник. – Совсем ничего.

На месте стертых в порошок руин земля просела, образовав углубление, похожее на кратер остывшего вулкана. Анна смогла различить призраки стен, контуры стоявших здесь когда-то строений и входы в пещеры, засыпанные теперь землей, полные средневекового мусора и запаха взрывчатки.

– Не может быть, чтобы Биргит зашла так далеко и отказалась пересечь воду, – сказал Ник. Коснуться камня и что-то получить от него. Прервать карантин безмостного рва, вступить с ним в контакт.

Анна зачерпнула земли. Произвела замеры. Включила лэптоп и стала вводить данные. Полковник сидел, прислонившись спиной к узловатому корневищу, и смотрел на нее. Раз за разом повторяя процедуру ввода, Анна чувствовала, как учащенно бьется ее сердце: она не надеялась понять, но отчаянно желала, чтобы это произошло, особенно здесь, в том самом месте, где все началось.