– Да нет, не так уж она плоха.

Мак полюбил Сима. Он поднимал кверху ручки и заставлял Сима танцевать с ним по кухне. Сим показывал малышу самые яркие кусочки своего видео, и тот кричал:

– Кволик! – А экранный зверек вертелся и подскакивал на месте.

Сим поднес Мака к картине, которая висела на кухне. Он пел на мотив «Мэкки-Ножа»:

– О, наш домик открыл окошки. Светит месяц, серебрист. Глянь на травку, на деревья, кто шныряет там, пушист?

Мэгги оглянулась. Мак, извернувшись на руках у Сима, таращил на гравюру глазенки.

– Давай-ка теперь на пол, ты уже большой мальчик, – сказал Сим. – А мне надо еще немного поработать.

– Ты уверен? – спросила Мэгги. – Вид у тебя усталый. Может, пропустишь вечерок?

– Нет. Работа на работе – отстой, но там… – Он махнул рукой в сторону своей комнаты. – Продолжать надо.

Сим дал Мэгги адрес секретного ресурса, где хранил эталонные изображения своих видео и анимационных фильмов, фотографии своих исследовательских подвигов, и потребовал, чтобы она все это непременно посмотрела. Множество селфи, в основном самого Сима, которого можно было узнать по глазам и волосам. Кирпичи, старый цемент, балки, пыльный строительный картон, мусор.

Снова он, сложился в три погибели в узком треугольном пространстве. Мэгги пригляделась к изображению на экране своего телефона. Поднялась наверх, заглянула к спящему Маку. Послушала, как стучит в своей комнате по клавиатуре Сим. Открыла ведущую на чердак опускную дверь и шагнула в пыльную темноту.

Там было тесно от громоздившихся коробок. Одни так и не забрал предыдущий жилец, кое-что принадлежало ей и Рикардо. Вот вещи Сима.

Мэгги снова поглядела на картинку. Это был их чердак. Сим обследовал и его. Она прикрыла рот внезапно задрожавшей ладонью. Значит, их дом для него тоже место грабежа.

Сим все же устроил свою вечеринку. Кухня была полна людей, почти всех их Мэгги знала. А тех, кого не знала, кажется, тоже узнавала по снимкам экспедиций Сима.

– Ой, – она резко захлопнула дверцу холодильника. Перед ней была серебристая гравюра.

– Фамильный особнячок, Мэгс? – спросил кто-то, ткнув пальцем в гравировку.

– А может, это мое наследство? – сказал Рикардо.

– Ты – черная кость. Это Мэгс у нас обедневшая аристократка.

– Если бы, – ответила Мэгги.

– Презент от Сима, – объяснил Рикардо.

– Он купил это на барахолке, – сказал парень по имени Том и добавил, увидев лицо Мэгги: – А что? Он сам мне говорил. Сказал, что хочет на ней что-нибудь нарисовать. Что-нибудь чепменское. – И он провел пальцами по раме.

Сим пел Маку правду: одно из окон на гравюре было открыто. А пятно от воды в правом нижнем углу расплылось куда сильнее, чем Мэгги показалось сначала.

Она сняла картину со стены.

– Никаких Чепменов в моей кухне, – заявила она.

Сим сидел на ступеньке лестницы и пил пиво.

– Извини, – сказала ему Мэгги, – но я решила, что мне все-таки не нравится эта картина. Повешу ее лучше в твоей комнате.

Увидев выражение его лица, она отпрянула.

– Дай. – Он протянул руку.

– Все в порядке, я просто…

– Дай сюда. – Он встал и полез по лестнице наверх, с картиной под мышкой.

«Вот и вали», – подумала Мэгги.

Звон церковных колоколов разносился далеко за пределы шинной империи.