-  Интересно, чем его кормить?… - задумался Колобков. - Светочка, прелесть моя кареглазая, что эти блеродактили жрут?

    -  Ну, раз он на тебя напал… - задумалась Света.

    -  Значит, Петра Иваныча ему и скормим! - закончила теща.

    -  Уж лучше вас, Матильда Афанасьевна, - сладким голосом предложил Колобков. - В вас го… ума много, зверю надолго хватит. Еще и для бешеного хуймяка останется.

    -  Это хомяк, папа! - взвизгнула Оля. - Что ты его обижаешь все время?!

    -  А он первый начал! - показал на клетку папа. - Я вообще твоего хуймяка скоро…

    -  Человек за бортом!!! - донеслось из ходовой рубки.

    Глава 3

    Ничего, разместимся как-нибудь. В тесноте, да не в обиде.

    Эдвард Хайд

    Василий Васильевич мог поклясться, что еще минуту назад на несколько миль вокруг не было ничего, кроме соленой морской воды. И вдруг из-под нее как будто вынырнули эти трое! Ну вот откуда они взялись?

    Целых три старика, сидящие в дырявой лодке, доверху заполненной водой. Причем, что самое удивительное, даже не думающие тонуть! Лодка погрузилась по самые бортики, но дальше словно начиналась мель. А никакой мели не было и в помине - уж в этом-то опытный моряк был уверен на все сто.

    Когда их подняли на борт, команда и пассажиры «Чайки» с равным удивлением уставились на неожиданных гостей. Конечно, все были очень рады наконец-то встретить живые души, возможно, способные объяснить, что за чертовщина тут творится. Или хотя бы посочувствовать несчастным туристам, у которых уже голова кругом идет от всех этих загадок природы.

    Но, похоже, пришельцы вовсе не собирались рассеивать сгустившуюся мглу. Наоборот - они явно вознамерились стать еще одной загадкой.

    Уж очень странными оказались эти трое.

    Первый - весьма крупных габаритов, похожий на копну сена. Лицо все в морщинах, красное, как помидор, нос вообще лиловый и здоровенный, губы очень толстые, но этого почти не видно за шикарной седой бородищей, спускающейся чуть ли не до колен. Волосы такой же длины - настоящий волосяной плащ до пят. Глаза сонные, слипающиеся, руки пухлые, как окорока, а пальцы удивительно коротенькие. Одет во что-то вроде пижамы свободного покроя, голову украшает нечто, похожее на ночной колпак. Обут в остроносые туфли.

    Его звали Каспаром.

    Второй - худощавый, но кажется толще из-за нескольких одеяний, надетых одна поверх другой. Две пары просторных туник с широченными рукавами, плащ-покрывало с длинным подолом, еще какие-то странные одежки… И уйма карманов. Обут в мягкие кожаные чувяки. Лицо сморщенное и пожелтевшее, азиатские черты, впалые щеки, раскосые глаза, пальцы очень длинные и хрупкие. Ногти накрашены черным лаком. На голове ни волосинки - светящаяся лысина. Зато есть длинные седые усы до самых плеч и коротенькая бородка.

    Его звали Бальтазаром.

    Третий - средней комплекции, морщинистый, но кое-какие бицепсы еще присутствуют. Чернокожий, волосы седые, кудрявые, но ни усов, ни бороды нет. Черты лица прямые, четкие, на подбородке огромная бородавка. Одет крайне скромно - только юбка до колен, похожая на слегка увеличенную набедренную повязку. Босой. На груди татуировка - орел, раскинувший крылья. Под мышкой держит громадную книгу в переплете из натуральной кожи, а за ухом - раскрашенная деревянная палочка, похожая на декоративную зубочистку.

    Его звали Мельхиором.

    И они, в свою очередь, недоуменно рассматривали пассажиров «Чайки».