|
Тем не менее он учтиво принял молодого человека, поклонившегося ему чуть ли не до земли, и с улыбкой выслушал его приветствия. Беарнский акцент юноши напомнил ему молодость и родные края -- воспоминания, способные в любом возрасте порадовать человека. Но тут же, подойдя к дверям приемной и подняв руку как бы в знак того, что он просит разрешения у д'Артаньяна сначала покончить с остальными, а затем уже приступить к беседе с ним, он трижды крикнул, с каждым разом повышая голос так, что в нем прозвучала вся гамма интонаций -- от повелительной до гневной: -- Атос! Портос! Арамис! Оба мушкетера, с которыми мы уже успели познакомиться и которым принадлежали два последних имени, сразу же отделились от товарищей и вошли в кабинет, дверь которого захлопнулась за ними, как только они перешагнули порог. Их манера держаться, хотя они и не были вполне спокойны, своей непринужденностью, исполненной одновременно и достоинства и покорности, вызвала восхищение д'Артаньяна, видевшего в этих людях неких полубогов, а в их начальнике -- Юпитера-Громовержца, готового разразиться громом и молнией. Когда оба мушкетера вошли и дверь за ними закрылась, когда гул разговоров в приемной, которым вызов мушкетеров послужил, вероятно, новой пищей, опять усилился, когда, наконец, г-н де Тревиль, хмуря брови, три или четыре раза прошелся молча по кабинету мимо Портоса и Арамиса, которые стояли безмолвно, вытянувшись, словно на смотру, он внезапно остановился против них и, окинув их с ног до головы гневным взором, произнес: -- Известно ли вам, господа, что мне сказал король, и не далее как вчера вечером? Известно ли вам это? -- Нет, -- после короткого молчания ответствовали оба мушкетера. -- Нет, сударь, нам ничего не известно. -- Но мы надеемся, что вы окажете нам честь сообщить об этом, -- добавил Арамис в высшей степени учтиво и отвесил изящный поклон. -- Он сказал мне, что впредь будет подбирать себе мушкетеров из гвардейцев господина кардинала. -- Из гвардейцев господина кардинала? Как это так? -- воскликнул Портос. -- Он пришел к заключению, что его кисленькое винцо требует подбавки доброго вина. Оба мушкетера вспыхнули до ушей. Д'Артаньян не знал, куда ему деваться, и готов был провалиться сквозь землю. -- Да, да! -- продолжал г-н де Тревиль, все более горячась. -- И его величество совершенно прав, ибо, клянусь честью, господа мушкетеры играют жалкую роль при дворе! Господин кардинал вчера вечером за игрой в шахматы соболезнующим тоном, который очень задел меня, принялся рассказывать, что эти проклятые мушкетеры, эти головорезы -- он произносил эти слова с особой насмешкой, которая понравилась мне еще меньше, -- эти рубаки, добавил он, поглядывая на меня своими глазами дикой кошки, задержались позже разрешенного часа в кабачке на улице Феру. |
