|
Де Тревилю было сказано, что король занят и никого сейчас принять не может. Де Тревиль явился вечером, в час, когда король играл в карты. Король был в выигрыше, и так как его величество отличался чрезвычайной скупостью, то находился по этому случаю в прекрасном расположении духа. -- Подойдите-ка сюда, господин капитан! -- закричал он, еще издали заметив де Тревиля. -- Подойдите, чтобы я мог хорошенько выбранить вас. Известно ли вам, что его преосвященство явился ко мне с жалобой на ваших мушкетеров и так волновался, что после разговора даже слег в постель? Да что же это -- головорезы, черти какие-то ваши мушкетеры? -- Нет, ваше величество, -- ответил де Тревиль, с первых слов поняв, какой оборот примет дело. -- Нет, как раз напротив: это добрейшие создания, кроткие, как агнцы, и стремящиеся, ручаюсь вам, только к одному -- чтобы шпаги их покидали ножны лишь для службы вашему величеству. Но что поделаешь: гвардейцы господина кардинала всюду придираются к ним, и бедные молодые люди вынуждены защищаться, хотя бы во имя чести своего полка. -- Послушайте, господин де Тревиль! -- воскликнул король. -- Послушайте! Можно подумать, что речь идет о какой-то монашеской общине. В самом деле, дорогой мой капитан, у меня является желание лишить вас капитанского чина и пожаловать им мадемуазель де Шемро, которую я обещал сделать настоятельницей монастыря. Но не воображайте, что я поверю вам на слово. Меня, господин де Тревиль, называют Людовиком Справедливым, и вот мы сейчас увидим... -- Именно потому, что я полагаюсь на эту справедливость, я терпеливо и с полным спокойствием буду ждать решения вашего величества. -- Подождите, подождите, -- сказал король. -- Я недолго заставлю вас ждать. Счастье в игре к этому времени начало изменять королю: он стал проигрывать и был не прочь -- да простят нам такое выражение -- увильнуть. Через несколько минут король поднялся и, пряча в карман деньги, лежавшие перед ним на столе и почти целиком выигранные им, сказал: -- Ла Вьевиль, займите мое место. Мне нужно поговорить с господином де Тревилем о важном деле... Ах да, тут у меня лежало восемьдесят луи -- поставьте столько же, чтобы проигравшие не пострадали. Справедливость -- прежде всего. Затем он повернулся к де Тревилю. -- Итак, сударь, -- заговорил он, направляясь с ним к одному из окон, -- вы утверждаете, что именно гвардейцы его высокопреосвященства затеяли ссору с вашими мушкетерами? -- Да, ваше величество, как и всегда. -- Как же все это произошло? Расскажите. Ведь вам, наверное, известно, дорогой мой капитан, что судья должен выслушать обе стороны. -- Господи Боже мой! Все это произошло как нельзя более просто. Трое лучших моих солдат -- имена их хорошо известны вашему величеству, имевшему не раз случай оценить их верность, а они, могу уверить ваше величество, всей душой преданы своей службе, -- итак, трое моих солдат, господа Атос, Портос и Арамис, собирались на прогулку вместе с одним молодым гасконцем, которого я как раз сегодня утром поручил их вниманию. |
