– Корпус «С». Где именно?

Всё, поздно.

– Да что ты, мать твою, прицепился?

– Где?

– Корпус «С». В Тидахольме у секторов нет номеров.

Покупатель улыбнулся.

Пит Хоффманн улыбнулся в ответ.

– С кем ты сидел?

– Ну все, с меня хватит!

Покупатель повысил голос. Но ему надо было разыграть злость посильнее, получше притвориться обиженным.

Хоффманн слышал в его голосе другое.

Неуверенность.

– Мы что, так и будем продолжать? Я‑то думал, ты хочешь мне кое‑что продать, потому и пришел.

– С кем ты сидел?

– Со Сконе. С Мио. Юсеф Ливанец. Виртанен. Граф. Скольких тебе назвать?

– С кем еще?

Покупатель продолжал стоять. Потом шагнул к Хоффманну.

– С меня хватит.

Он стоял совсем близко, серебряный браслет и кольца сверкнули, когда он взмахнул рукою у Хоффманна перед носом.

– Не буду больше никого перечислять. Хватит. Решай, мы продолжаем или разбегаемся.

– Юсефа Ливанца выслали, запретили въезжать в Швецию. Он пропал, когда высадился в Бейруте три с половиной месяца назад. Виртанен последний год сидит в Сэтере, пускает слюни. К нему никого не пускают – хронический психоз. А Мио – в земле сырой…

Двое бритоголовых в дорогих костюмах услышали громкие голоса и открыли кухонную дверь. Хоффманн махнул им рукой, чтобы не подходили ближе.

– Мио зарыли в песчаном карьере возле Ольстэкета на острове Вермдё. С двумя пулями в затылке.

Теперь в комнате на чужом языке говорили трое.

Хоффманн и двое бритоголовых заговорили по‑польски. Покупатель оглянулся, ища, как сбежать.

– Юсеф Ливанец, Виртанен, Мио. Я продолжу. Сконе вконец спился, он больше не помнит, в Тидахольме он сидел, в Кумле или вообще в Халле. А Граф… вертухаи срезали его, когда он повесился на простыне в камере следственной тюрьмы в Хернёсанде. Вот они, пять имен, которые ты назвал. Хороший выбор. Потому что никто из этих людей не сможет подтвердить, что ты с ними не сидел.

Один из этих, в темных костюмах, Мариуш, шагнул вперед с пистолетом в руке – с черным польским «радомом» – новехоньким, как стало видно, когда пистолет приблизился к виску покупателя. Хоффманн крикнул ему: «Uspokój się do diabla», крикнул «Uspokój się do diabla» несколько раз, чтобы Мариуш «Uspokój się do diabla» – успокоился, черт его дери. Никаких гребаных пистолетов ни у чьих висков.

Держа палец на предохранителе, Мариуш медленно отвел оружие, рассмеялся и опустил пистолет. Хоффманн продолжил по‑шведски:

– Знаешь Франка Стейна? – Хоффманн взглянул на покупателя.

Глаза должны быть злыми, глазами жестоко обиженного, разъяренного человека.

Но глаза покупателя были перепуганными, и рука, унизанная серебром, попыталась прикрыть их.

– Сам понимаешь, что знаю.

– Отлично. Так кто он?

– Корпус «С». Тидахольм. Доволен?

Пит Хоффманн взял со стола мобильный телефон.

– Тогда, может, поболтаешь с ним? Вы же сидели вместе.

Он поднес телефон к самому лицу покупателя, сфотографировал настороженные глаза и набрал номер, который знал наизусть. Оба молча наблюдали друг за другом, пока Хоффманн отправлял изображение и снова набирал номер.

Двое в костюмах, Мариуш и Ежи, что‑то жарко обсуждали. Z drugiej strony. Мариушу надо передвинуться, встать с другой стороны, справа от покупателя. Bliżey głowy. Подойти ближе, поднять оружие, приставить дуло к правому виску.

– Ты уж прости, мои варшавские друзья немножко нервничают.