— Вам не приходилось терять его в понедельник?

— Нет.

— Когда вы в последний раз держали его в руках?

— Не помню.

— Вспомните, как вы расплачивались в тот день? Может быть, пользовались кредитной карточкой?

— Мне кажется… В тот день я заходил в видеопрокат.

— В котором часу это было?

— По дороге домой, на ферму. Я фермер.

Лидз явно скромничал. Он был внуком Роджера Лидза, одного из самых первых переселенцев штата, сумевшего в свое время скупить за бесценок сотни акров во Флориде. Его отец, умерший шесть лет назад, прикупил три тысячи акров плодородной земли на Тимукуэн-Пойнт-роуд, грузовые стоянки в Тампе и лучшую недвижимость в центре Калузы.

— Я заглянул на Лайм в офис своего агента, — продолжил Лидз.

— Мир тесен, — улыбнулся Мэтью. — У меня тоже агент в тех краях.

— Я бываю там каждый день.

— Я тоже.

— Я пробыл там около часа, — добавил Лидз.

У богатых свои привычки.

Мэтью вернулся к прерванному разговору:

— Когда вы были в понедельник у своего агента?

— Часов около трех. Джесси велела захватить по дороге какой-нибудь фильм.

Джесси Лидз. Это она звонила ему вчера, после того как Лидзу предъявили обвинение и отказались выпустить под залог. Она начала с того, что он лучший в городе адвокат по уголовным делам (слышал бы это Бенни Фрейд!), и просила взять на себя хлопоты по защите ее мужа. Он откликнулся на ее просьбу.

— Зашел я в видеопрокат…

— Какой, не скажете?

— То ли «Город видео», то ли «Мир видео»… Какое-то типичное название. Он расположен на Трейл, около Люйда, не доезжая до поворота на Уиспер-Кей-Бридж.

— И что вы там взяли?

— «Касабланку». Джесси без ума от старых фильмов. Мы его посмотрели после ужина.

— Вы ночью выходили из дому?

— Нет.

— Во сколько вы легли спать?

— Что-то около половины девятого.

— Так рано?

— Мы смотрели кассету.

— Неужели вы спите в одежде?

— В одежде? Что вы! Почему в одежде?

— Прежде чем лечь спать, вы разделись, так?

— Ну да, конечно.

— И куда вы положили бумажник?

— Я… по-моему…

Адвокат отметил, что Лидз смутился.

Вроде бы повседневное действие, да поди знай. Отчего бы Лидзу и не стушеваться, раз вся его жизнь висит на волоске от того, куда он в тот вечер сунул бумажник. Законы Флориды суровы. Убийство с отягчающими обстоятельствами тянет на электрический стул. Мэтью ждал ответа.

— Обычно он лежит у меня на туалетном столике, — задумчиво произнес Лидз. — Вместе с ключами и мелочью. Наверняка в тот вечер я положил его туда же.

— Но полной уверенности у вас нет?

— Ну как сказать… Видите ли… — Он немного помолчал, затем продолжил: — Я мог обронить его в лодке в тот вечер.

— В лодке?

— Да. У меня есть тридцатидевятифутовый «медитерраниен». В тот вечер перед ужином я выходил в море.

— И вы допускаете, что он мог выпасть из кармана?

— Вероятно.

— Припомните, раньше такое случалось?

— Иногда, чтобы он случайно не выпал, я клал его на дно.

— Вы когда-нибудь забывали бумажник в лодке?

— Всего однажды.