Но редкий тренер продолжал считать неудачи, если спортивная карьера игрока была закончена. Когда врачи сообщили Нили, что он больше никогда не сможет играть, возникло такое чувство, будто он обманул ожидания Рейка. Когда расстроился его брак, Нили, казалось, ощущал на себе недовольный взгляд Рейка. Нили вяло плыл по течению лишенной каких бы то ни было амбиций карьеры риэлтера, зная, что Рейк, окажись он поблизости, непременно прочитал бы ему лекцию. Возможно, смерть избавит от витающего над ним демона. Впрочем, у Нили имелись сомнения.

Когда хор закончил пение, на место оратора вышла старшая дочь тренера Элен Рейк Янг, с листом бумаги в руках. Ей, как и сестрам, по окончании школы хватило ума убраться из Мессины, чтобы вернуться, лишь когда этого настоятельно требовали семейные обстоятельства. Тень отца оказалась слишком велика, чтобы дети могли жить в родительском доме Старшей дочери Рейка было за сорок, она работала в Бостоне психиатром и сейчас производила впечатление инородного тела.

— От лица семьи благодарю за молитвы и за вашу поддержку, оказанную в эти последние недели. Отец встретил смерть с мужеством и достоинством. Хотя в последние годы его жизнь складывалась не лучшим образом, он любил этот город и всех его жителей, в особенности — игроков.

В том, что игроки привыкли слышать от своего тренера, не было ни одного слова про любовь. Если он их побил, то выражал это странным способом.

— Отец просил меня зачитать короткие заметки, которые он написал.

Поправив очки, она кашлянула и сосредоточилась на бумажном листке.

— К вам обращается Эдди Рейк, из могилы. Если вы плачете — перестаньте. Покойник никогда этого не любил.

Кое-где по толпе прошел никак не соответствовавший моменту смешок.

— Моя жизнь закончена, и потому не плачьте обо мне. Не плачьте о прошлом. Не оглядывайтесь назад вам предстоит еще многое сделать. Я счастлив, что прожил замечательную жизнь. Мне повезло, я встретил Лайлу, и она вышла за меня, как только я открыл ей чувства. Господь наградил нас тремя прекрасными дочерьми и, по моим недавним подсчетам, восемью отличными внуками. Одного этого достаточно. Но Господь укрепил меня для еще многих дел, направил заняться футболом, дал мне Мессину и дом. Здесь я встретил вас, мои друзья и мои игроки. Я никогда не умел открыть душу, но хочу сказать этим парням, что глубоко искренне относился к каждому из них. Может ли человек в здравом уме тренировать школьную команду тридцать четыре года подряд? Для меня в этом не было ничего особенного. Я любил моих игроков Хотел бы иметь силы сказать это каждому, но, видимо, такое не по мне. Мы многое совершили, но я не хочу особенно задерживаться на победах и чемпионских титулах. Пользуясь случаем, я скажу про два поступка, о которых сожалею.

Прекратив читать, Элен еще раз кашлянула. Огромная толпа затаила дыхание.

— За тридцать четыре года — два повода для сожаления. Я говорил, что я счастливый человек. Первый — Скотти Риордан. Никогда не думал, что окажусь виноватым в смерти одного из игроков, и принимаю все обвинения. С того самого дня меня не оставляет чувство, что я продолжаю держать Скотти на руках. Я говорил с его родителями и надеюсь, что они простят меня со временем. Я жду прощения и уношу это с собой в могилу. Теперь я вместе со Скотти, навсегда, и в этот момент, примирившись с прошлым мы смотрим на церемонию с небес.

Ненадолго прервавшись, Элен выпила воды.

— Вторым был тот случай во время финала 87-го года за кубок штата, когда в перерыве я в припадке ярости ударил квотербека, совершив ужасный проступок, из-за которого мог навсегда лишиться места тренера. Прошу за это прощения. Потом я смотрел на их игру с чувством как никогда огромной гордости и боли. Та победа стала лучшим, счастливейшим часом моей жизни. Пожалуйста, простите, ребята.

Нили украдкой посмотрел по сторонам.