Лисецки поднялся из‑за стола и, верно, сбросив память о долгих месяцах тюремного молчания, неосознанно принял осанку преподавателя, которому бестолковый студент задал забавный вопрос. Он двинулся вдоль витрин, едва заметно касаясь их кончиками костлявых пальцев.

– Если бы вы учились в школе здесь, на Гринзее, вы бы твердо знали, класса с пятого, что нынешняя, упадочная, биологизированная цивилизация аборигенов насчитывает шесть тысяч восемьсот лет – по галактическому календарю, разумеется – и что она вытеснила другую – низкотехнологичную, агрессивную, экспансионистскую культуру, от которой остались лишь затерянные в джунглях руины и несметные клады... Не знаю, кто навыдумывал эти глупости, но они стали беспрекословной истиной для любого колониста младше сорока.

– Вы не верите этим цифрам?

– Они взяты с потолка. В основном, из вольных переводов легенд

аборигенов, сделанных дилетантами вроде Олафсена... Дело в том, что у коренного населения Гринзеи вообще нет привычки считать время. Вот – видите эти камешки? Прозрачные – желтоватые такие, синие, черные... Это и есть часы. Когда по каким‑то причинам приходится считать равные отрезки времени, они рассказывают друг другу священные истории и перекладывают камешки. Справа налево. Или наоборот. Священные истории имеют фиксированную длину. Их много – на разные случаи жизни. Более сложной техники счета времени народ Гринзеи не приемлет... Здесь нет смены сезонов... Почти нет. Земля родит одинаково во всякий день – нет нужды рассчитывать запасы впрок... Да и не хранится почти ничего в этом климате... Ничего и не нужно сложнее этих вот камушков.

– Но в подземном лазарете я видел... – начал Кай.

– Вы могли видеть в джунглях и компьютер... Когда припирает,

современный абориген может пользоваться и электронным хронометром, но не станет ЖИТЬ по часам. С этим связаны какие‑то древние архетипы. Счет времени – проклятье для них... Вот, прочтите это... Фонетические значки.

"Пиджин". Здесь – мой перевод:

"Люди Земли заворожены Смертью. Они идут ей навстречу, считая шаги. Они не сводят с нее глаз. Знание Времени есть знание Времени Встречи с Небытием. Зачем оно тебе?"

– Мне не удалось соблюсти рифму...

– Иногда мне и самому хочется забросить подальше эти чертовы

наручники, – заметил Гвидо, постукав указательным пальцем по тусклому металлу браслета своих "Командирских". Лес вспомнился ему с необычайной яркостью.

– И учтите: это для вас, господа, носящие часы, – продолжал охваченный просветительским азартом приват‑доцент, – час поутру – явление той же природы, что и час ночью или в обед. Для толкового аборигена утренний час также отличается от вечернего, как метр от фунта. Время ночью считают этими вот камушками. А днем – только вот этими. Причем играет роль что за день наступил – пасмурный или солнечный. Если час не равен часу, то уж день и подавно не равен дню... Да и любой такой день распадается на несравнимые периоды. И от вашего лично состояния зависит счет времени. Считается, что время сна, вообще, не существует... О счете лет и тысячелетий нет и речи. Да и зачем их считать? Если мудрецом изречена истина, то какая разница – вчера или в начале веков? Зло остается злом вовеки, а радость всегда истекает в мгновение ока. Зачем же считать время? Вот так, господа.

– Ну... А объективная хронология? Радиоуглеродный, скажем, метод?

– Для объективной хронологии нужны ископаемые.