– Господин Ромуальдо Беррил, – отчеканил как из‑под земли выросший капитан дель Рэй. – Вы задержаны при изъятии незаконного товара из тайника. Прошу понятых приблизиться.

– Я не имею никакого отношения к этому кару! – резко, но несколько нелогично воскликнул Барсук. – Я лишь случайно...

– Откройте, однако, дверцу и...

– Я не стану покушаться на чужое имущество! Открывайте, если хотите,

сами!

Беррил при виде видеокамеры в руках сержанта сделал несколько шагов назад, как бы дистанцируясь от проклятой машины. Гвидо придержал его за локоть.

Лейтенант Брюс окончательно убедился в том, что играет наверняка. Если только Барсук не гениальный актер, то в салоне – как минимум – наркотики... Вздохнув, он повернул ключ и отворил дверцу. С сидения левой рукой подхватил массивную сумку на "молнии". "Кольт" придерживал в правой.

"Стрелять надо сейчас, – с убийственной ясностью понял он. – Пока Герлах будет снимать содержимое сумки. Тогда сам выстрел останется за кадром. Потом буду твердить, что арестованный пытался выхватить оружие. Капитан у него за спиной – всего может не заметить. А у Барсука подмышкой шпалер – это как пить дать. Будет чем морочить голову следствию."

– Я требую... – на высокой ноте начал Беррил.

– Прошу понятых убедиться... – произнес Брюс и, развернув сумку в

сторону двоих служащих стоянки, расстегнул замок.

После этого произошла уйма разных событий, и все – сразу.

Барсук ничего не успел понять прежде чем, державший его руку в

железном захвате капитан контрразведки молниеносным движением, словно гандбольный мяч, послал его в проход между машинами. Содержатель "Рая" еще не кончил бороздить носом асфальт, когда Гвидо всей своей тяжестью обрушился на него сверху.

Из сумки, как черт на пружинке, вырвалось нечто белесое, рассыпавшееся кучей пинг‑понговых шариков. Только это были не те шарики. Семена кустарника ага. Два таких шарика прочно прилипли к рукаву лейтенанта Брюса. Один – к ремню видеокамеры. Остальные достались понятым.

Сержант запустил видеокамеру в крышу чьего‑то лэндровера и уцелел.

Лейтенант не успел сорвать с себя куртку. Об остальных и говорить нечего. Кто‑то успел вскрикнуть. Затем секунд шесть слышен был треск лопающихся семян ага. И стало тихо.

С действием семян ага Гвидо приходилось сталкиваться. Эту дрянь завозили даже в Метрополию. Он четко знал, что если шок не наступил в первые двадцать секунд после взрыва соцветия, то опасность миновала. Он рывком поднял Беррила на ноги и окликнул сержанта:

– Герлах, вызывайте спасателей. Обеспечивайте здесь ликвидацию последствий и расследование. Я транспортирую арестованного. Не стоит смотреть на это...

Последнее было сказано смертельно бледному и, видно, готовому

лишиться сознания Беррилу, который не мог оторвать взгляда от

обезображенных трупов людей, которых только что видел перед собой полными жизни и энергии.

Капитан суровыми тычками погнал с трудом перебиравшего ноги Барсука к припаркованному в соседней шеренге машин глайдеру. Навстречу подбегавшим бойцам службы спасения он вскинул одновременно и удостоверение и ствол разрядника. Те не стали задерживаться.

Втолкнув слабо постанывающего Барсука в салон и врубая двигатель, Гвидо развил психологический прессинг на арестованного – момент был как нельзя более удачный.

– Колитесь, Барсук, колитесь! – как можно более свирепо выкрикнул он, выруливая на трассу. – Эти три трупа повиснут на вас! Выкладывайте все!

– Гос‑споди, вы расквасили мне всю физиономию!.. – наконец обрел способность говорить Беррил. – Чтоб вас самого так спасали от смерти всю вашу жизнь.