– Неужели дипломату такого ранга нужны ваши советы? – ядовито поинтересовался Гвидо.

– Вы думаете, что господин Посол спрашивал у меня как делать политику? Если вы так думаете, то я буду смеяться даже с такой разбитой рожей, которую сделали мне вы, господин Дель Рэй. Господину Послу надо было знать как вложить на этой глупой планете свои деньги... А для того, чтобы в таком месте вложить деньги и не сделаться нищим банкротом, надо очень хорошо ладить с уважаемыми людьми... А уважаемых людей в Периметре лучше чем Барсук Беррил знает очень мало кто... Барсук Беррил – это я, если вы не забыли, господа...

– И это все? Все, что связывало вас с Послом Окамой? – доверия в голосе Гвидо было несказанно мало.

– Но это немало. Поймите, что стоило бы такому человеку, как Посол Окама появиться в обществе, скажем Пузыря Потоцки... и вся его репутация – Я говорю о После, вообще‑то, – вся его репутация будет безнадежно погублена... А попробуйте получить здесь долю в приличных плантациях, не провентилировав вопрос с паном Потоцки... Но вы правы, господа, моими советами дело не ограничилось... Дело в том, что у меня... в моем распоряжении появился некоторый такой э‑э... товар, который очень заинтересовал Посла... Но это не может иметь отношения к тому, что там на Земле ему вкатили пулю...

На портативном терминале, установленном на рабочем столе, зажегся сигнал и загудел зуммер. Кай взглянул на экранчик монитора и сообщил собеседникам:

– К нашему разговору присоединится мой коллега Клецки. Будет полезно ввести его в курс дела... На этот счет я имею указания руководства Управления...

Гвидо пожал плечами. Палладини нервически дернулся на своем вертящемся стуле. Вошедший Стивен окинул собравшуюся компанию скептическим взглядом и расположился на угловом диванчике.

– Вы, кажется, еще не знакомы лично? – осведомился Кай, кивая коллеге на Барсука.

– Лично – нет. Только по фото. Но информацию относительно содержателя "Рая грешников" – это ведь он? – изучил. Ромуальдо Беррил. Он же Микис Палладини. Барсук. Он же Скунс. Еще один ваш "крестник", Санди.

Кай облегченно вздохнул.

– Итак, вы остановились на том, что у вас завелся некий товар,

который вы предложили Послу... Что это было? – продолжил он допрос.

– Полотно... Картина. Я... Вы не поверите о чем идет речь... Оно числится среди потерянных во времена Смуты...

– Вы так тянете, словно речь идет о "Джоконде" кисти Леонардо, – раздраженно бросил Гвидо.

– Речь идет о такой картинке, на которой перед таким здоровым мужиком установлен такой, знаете ли, вроде, шар, а с него вот‑вот грохнется оземь тощая такая особа... Знающие люди меня заверили, что это – подлинник и стоит он... Что это с вами, господа?..

Воцарилось молчание. Потом капитан контрразведки откашлялся и осведомился для порядка: – Вы его, конечно, нашли на улице, это полотно?

– Нет, его мне передали для обмена...

– Микис, – вкрадчиво спросил Федеральный Следователь, – просветите

нас, скажите, на что можно сменять на этой планете шедевр мировой живописи, не имеющий стоимости, выражаемой цифрами?

– Есть уйма таких вещей, сэр. И за каждую вам могут легко открутить голову, поверьте... Я, конечно, не имею ввиду именно вас...

– Выражайтесь точнее. И не тяните время. Кто дал вам картину? И в обмен на что? – остановил фонтан красноречия Гвидо.

– Картину доставил на планету господин Мацумото. Прошлым рейсом "Проциона"... Для обмена на документы... На бумаги.

– А бумаги вы сочинили сами? Или купили у старьевщика? – без тени иронии осведомился капитан Контрразведки.