Сюзанна даже закрыла глаза, представляя, как было бы прекрасно, если бы она могла, открыв их, очутиться где-нибудь ещё, но, что неудивительно, она оставалась там же, где и была, затаившись в тёмном уголке бальной залы леди Уорт со стаканом остывшего чая, пить который у неё не было абсолютно никакого желания.

Как только стало понятно, что она никуда не переместится ни сверхъестественным, ни обычным способом (Сюзанна не могла покинуть зал, пока этого не сделают её родители. Однако по их виду было ясно, что пройдёт по крайней мере ещё часа три, прежде чем они соберутся уходить), она пожелала, чтобы вместо этого исчезли Клайв Мэнн-Формсби и его молодая жена Гарриет, которые стояли возле стола с шоколадным пирогом.

Это представлялось вполне возможным. Эти двое были вполне здоровы, так что могли бы просто пошевелить ногами и уйти. Чем весьма бы облегчили жизнь Сюзанны, потому что тогда она смогла бы наслаждаться вечером без необходимости смотреть в лицо человека, который публично так унизил её.

Кроме того, она смогла бы получить кусок шоколадного пирога.

Но Клайв и Гарриет, казалось, замечательно проводили время. Так же замечательно, как и родители Сюзанны. Это означало, что в ближайшие несколько часов все они останутся здесь.

Агония, чистейшей воды агония.

Однако было ведь ещё одно желание, не так ли? Разве не три желания всегда получают героини волшебных сказок? Раз уж Сюзанна готовилась просидеть в тёмном углу, загадывая от нечего делать глупые желания, то она собиралась использовать их все.

— Я хочу, — произнесла она сквозь стиснутые зубы, — чтобы не было так чертовски холодно.

— Аминь, — сказал стоящий рядом с ней пожилой лорд Мидлторп, про которого Сюзанна совсем забыла. Она улыбнулась ему, но он был занят поглощением некоего алкогольного напитка, который было запрещено пить незамужним молодым леди, так что они вернулись к взаимному вежливому игнорированию друг друга.

Она посмотрела на свой чай. В любой момент он мог превратиться в кусок льда. Учитывая холодную погоду, хозяйка заменила традиционный лимонад и шампанское чаем, но он недолго оставался горячим, а к тем, кто прятался в углу бального зала, как Сюзанна, лакеи никогда не подходили, чтобы поменять ненужные бокалы или чашки.

Сюзанна поёжилась. Она не могла припомнить более холодную зиму, да и никто бы не смог. В некотором роде это и послужило причиной её раннего возвращения в город. Всё светское общество стекалось в Лондон в совершенно немодном январе, желая насладиться катанием на коньках и санях и приближающейся зимней ярмаркой.

Сама Сюзанна думала, что очень холодные и колючие ветры, грязный снег и лёд были ужасно глупой причиной для общественного воссоединения. Однако это не ей было решать, и теперь она застряла здесь, вынужденная встречаться со всеми теми людьми, которые этим летом получили удовольствие стать свидетелями её публичного позора. Она не хотела приезжать в Лондон, но её родные настояли, утверждая, что она и её сестра Летиция не могут позволить себе пропустить неожиданно возникший зимний сезон.

Она-то думала, что, по крайней мере, до весны, ей не придётся возвращаться и встречаться со всеми ними. У неё было слишком мало времени, чтобы научиться произносить с высоко поднятой головой фразу: «Ну конечно, мы с мистером Мэнн-Формсби поняли, что не подходим друг другу».

Воистину, ей нужно было быть очень хорошей актрисой, чтобы сыграть это.