— Я сказал: топайте, — рыкнул Харт, — вас никто сюда не звал. Какое вы имеете право мешать мне работать?

— У меня есть разрешение от мистера Стрейджа, — поспешно сказала я, опасаясь, как бы он не перешел от слов к делу, — он позволил мне задавать любые вопросы.

— Позволил? Вот как? — Харт, недолго думая, схватил трубку телефона и набрал нужный номер.

Я на всякий случай отошла подальше и приготовилась слушать отборнейшие ругательства в свой адрес. Но инспектор больше не сказал мне ни слова. Зато его разговор с мэром был очень содержателен.

— Мне мэра, — отрывисто произнес он в трубку, — а мне плевать, что он занят, черт возьми! Немедленно соедините меня с ним. Это инспектор Харт.

Видимо, его просьбу (если это можно было так назвать) удовлетворили, потому что следующая фраза инспектора была такой:

— Послушайте, Стрейдж, какого черта! Я имею в виду репортершу. Какую такую репортершу? Так, вы не давали ей разрешения? Да, — проскрипел он, — это Дэннингс. Что? Давали? Что-о? Значит, вы не удовлетворены результатами нашей работы? Мы топчемся на месте, вот как?! Да мы делаем все, что от нас зависит! Я знаю, черт возьми! Но я не могу немедленно достать вам этого маньяка, как кролика из шляпы.

Харт повернул голову и кинул в мою сторону такой взгляд, что любой другой на моем месте давно уже был на полпути к Лондону. Или, по крайней мере, спрятался под стол. Я осталась стоять, но мне было не слишком уютно.

— Хорошо, — перешел на шипение Харт, — пусть так. Как пожелаете, золотой вы наш. Не говорите потом об утечке информации. Все, черт возьми.

И он с силой шваркнул трубку на рычаг.

— Поганые писаки, — это было, конечно, обо мне, — везде умудряетесь пролезть. Грязные бумагомараки, сующие всюду свои любопытные носы.

Я благоразумно промолчала.

— Ну? — рявкнул Харт, — задавайте свои чертовы вопросы! И побыстрее, у меня мало времени.

Я не стала тянуть и приступила к делу. Вопросов у меня было немного, но ни один из них не понравился инспектору. Подозреваю, ему бы сейчас не понравилось, даже если б я спросила, который час. Но на вопросы он ответил, скрипя зубами, правда, но это меня не очень беспокоило.

Наконец, он вновь поднялся с места:

— Все. Больше я ничего не могу вам сообщить.

— Могу топать? — спросила я, отойдя за спину стула.

— Черт подери! — его лицо налилось нездоровой краснотой, — убирайтесь! Живо!

Я не стала медлить и убралась со скоростью ветра.

Но этим дело не закончилось. Когда я спустилась вниз, то обнаружила рядом с Фрэдом старого знакомого. Это был Люк, муж Бэсси, моей подруги, к которой я до сих пор не удосужилась зайти. Все как-то не было времени.

Люк был очень взволнован, на нем лица не было. Услышав мои шаги, он обернулся и в следующую секунду кинулся ко мне.

— Тора! — вскричал он, хватая меня за руку, — Бэсси! Она пропала! Ее нигде нет! Никто не знает, где она! Я не понимаю, что происходит! Ведь она же не у этого…! О господи!

Я вытаращила глаза. Бэсси? Нет, этого не может быть!

— Успокойся, Люк. Не нужно сразу думать о самом плохом. Не волнуйся, ты в полиции, они помогут ее найти, они предпримут все необходимые действия.

— Какие действия? — завопил он, — какие такие чертовы действия они собираются предпринять? Отыскать труп Бэсси через неделю? Вот все, на что они способны! Никогда еще они не сделали ничего путного. Этот псих добрался даже до Мойры, дочери мэра! Если уж они ее не спасли, то… — тут Люк закрыл лицо руками.