— Ранджип.

В этот момент вошёл больничный охранник в униформе. У него было две кобуры: в одной была рация, во второй — пистолет.

— Профессор Сингх? — спросил охранник.

— Да?

— Я Иван Тарасов. — Сьюзан вспомнила, что видела его вчера; он был одним из пострадавших от воздействия установки Сингха, он отыскал для неё Дэвида Дженьюари, а позже она его допрашивала. Она взглянула на доску со схемой: Тарасов читал Дору Хеннесси, донора почки, а его читал Оррин Джиллетт, адвокат.

— Вы должны что-то сделать по поводу этих сцепок, — продолжал Тарасов. Он обращается к Сингху, подумала Сьюзан, но не смотрит ни на него, ни на неё.

Сингх указал рукой на экран компьютера.

— Делаю, что могу.

— Вы должны делать больше. Это сводит меня с ума.

— В каком смысле? — спросил Сингх.

Тарасов коротко взглянул в направлении Сьюзан, но, опять же, не встретился с ней взглядом.

— Каждый раз, когда я смотрю на дочь, я вижу, как надругаются над маленькой девочкой.

— О… Боже, — сказал Сингх. — Вы ведь связаны с Дорой Хеннесси, правильно?

— Да.

— То есть воспоминания о надругательстве — её?

— Думаю, да.

У Сингха отвисла челюсть.

— Это… ужасно.

— И отвратительно. Бедняжка.

— Сколько Доре было лет, когда это случилось?

— Думаю, столько же, сколько сейчас моей дочке. Три.

Сингх сверился с записями у себя в компьютере.

— Сейчас мисс Хеннесси тридцать семь. — Он поднял голову. — Человек, который над ней надругался — как по-вашему, кто это?

— Сейчас бы я его не узнал, но да. Это был её отец, Джош Латимер.

— Тот, кому она собралась отдать почку? — удивился Сингх.

— Я не думаю, что она это помнит, — сказал Тарасов, по-прежнему не глядя на Сингха. — Я не припоминаю, чтобы она это с кем-либо обсуждала.

Сьюзан увидела, как брови Сингха полезли на лоб.

— Это… потрясающе.

— Что именно?

— Вы помните нечто из её прошлого, чего не помнит она сама. Интересно, почему.

Тарасов задумался.

— Может быть, воспоминания настолько травмирующие, что она их заблокировала.

— Возможно, и так, — сказал Сингх, — однако…

— Да?

— Вы сказали, что думаете, что ей было три, когда это случилось.

— Иначе никак, — ответил Тарасов. — Три или меньше. Отец и мать Доры разошлись, когда ей было три. Она больше не видела его до прошлого года, когда он отыскал её в надежде на то, что у них хорошая совместимость тканей — и что она согласится на донорство.

— Три… или меньше, — повторил Сингх.

— Да.

— Большинство взрослых не помнят ничего до тех пор, пока им не исполнится три с половиной или даже четыре. Но…

— Да?

— Я видел вас в больнице — я имею в виду, до того, как это всё случилось. Вы… не слишком общительны.

— И что?

— И вы стараетесь не смотреть людям в глаза. Вы всегда отводите взгляд.

— Вы меня в чём-то обвиняете, доктор Сингх?

— Нет-нет. Вовсе нет. Но могу ли я спросить: у вас расстройство аутического спектра?

— Я «аспи», — ответил Тарасов.