Но наград уже столько, что для второго венка с крестом и монограммой Христа, и места там нет.
…А вообще практически весь вчерашний день я провел с апостолами и лекарями. Сначала осмотрели с ними Пилата, который шел на поправку, потом раненых солдат. Что меня приятно удивило и даже поразило в армейских лекарях — это их беспрекословное принятие новых идей по части санитарии. В инфекцию — inficio — они поверили сразу и безоговорочно.
Думаю, что они и сами давно подозревали о чем-то таком, все-таки у людей многолетний опыт работы с открытыми ранами. А теперь их догадки логично улеглись в стройную теорию. Да и на римское стремление к поддержанию тела в чистоте санитария легла отлично. А раз лекари приняли саму идею, значит, пора сделать следующий важный шаг — тщательное мытье и кипячение медицинских инструментов в специально выделенном для этого котелке. Не просто потереть их тряпкой и прополоскать в чистой воде, а именно прокипятить несколько минут. И хранить потом эти инструменты, завернув в такую же чистую холстину.
Выслушали меня очень внимательно, вроде бы все поняли. И даже оценили мою шутку при осмотре следующего раненого:
— Лечить легионера будем, или пусть живет?
Сначала напряглись, потом вежливо рассмеялись. О том, что Марк большой любитель пошутить, все уже знают благодаря моим сослуживцам. Старший лекарь тут же велел помощнику развести костер и сбегать за новым котелком. Вот это правильно. А я во время следующего дневного перехода напрягу память и вспомню что-нибудь по лекарственным растениям. Наверняка не все их полезные свойства римлянам известны, а в отсутствии нормальных лекарств они будут большим подспорьем для местных врачей.
…Удаляясь в колонне от лагеря, оглянулся, бросив последний взгляд на место, где произошла битва с зилотами. Доведется ли мне побывать здесь еще раз… Легионеры вчера воздвигли на поле своеобразный памятник в честь своей победы — вкопали высокий ствол дерева в форме латинской буквы Y, и на него прибили покореженные трофейные шлемы, щиты и оружие зилотов — все, конечно, сломанное и уже не пригодное для дальнейшего использования. То, что пригодно для продажи — ценный трофей. А столб с искореженными доспехами — это такое военное пугало и предупреждение для будущих врагов, чтобы они не забывали о величии Рима и мощи римского легиона.
Трупы убитых пленным зилотам еще вчера разрешили закопать — я лично просил об этом Марона, ссылаясь на рассадник будущей заразы. Тиллиус ехидно усмехнулся:
— Тяжелый выбор для правоверного иудея! И по всем их правилам мертвых здесь не похоронить, и не бросить же в чистом поле непогребенных?
Ничего… постонали, попричитали, но никуда не делись — начали, как миленькие, рыть братскую могилу под зорким присмотром легионеров. Матфей с Иосифом порывались пойти помочь — я не пустил.
— Это не ваша война. Хотите спасти души погибших — молитесь Иешуа. А зилотам раньше надо было думать, чем для них может обернуться нападение на римлян. Вы лучше лишний раз спросите у пленных, не нужна ли кому помощь лекаря…
* * *
Дорога последний раз вильнула, полого поднимаясь вверх, и наша колонна зашла на плоский, заросший травой холм. Четыре утомительных дня под жарким солнцем Иудеи были позади. Оставалось сделать последний рывок, и мы дома.
— Смотрите, море, море! — заволновались апостолы, указывая на синеву у самого горизонта.
— Кесария — вторили им уставшие легионеры, кивая на белоснежные постройки города на фоне бескрайнего водного простора вдали.
У всех словно открылось второе дыхание. Кесария, подернутая пеленой знойного жаркого воздуха, сейчас больше походила на пустынный мираж, маня и сверкая белизной своих строений. Даже издалека они разительно отличались от мрачноватых стен Иерусалима. |