Скорость и насыщенность событий явно «перегрузило» сознание центуриона.
— Делай как сказано! — я добавил в голос Слова и коснулся кольцом Соломона его лба. Негр послушно кивнул и бодро отдал «салют».
— Ковчег тащите на балкон — я вышел обратно в притвор, подошел к раненым. Зачем я скидывал энергию в камень? Вот же первые кандидаты в батарейки. Под звон мечей, я положил руки на головы двух самых «тяжелых». Прямо на моих глазах они порозовели, открыли глаза. Начали приподниматься, удивленно озираясь по сторонам.
— Идите за мной — я кивнул в сторону лестницы.
Фламий тем временем снял часть легионеров из строя, повел их в сокровищницу. Евреи словно что-то почувствовали и усилили напор. Из сломанной двери, через баррикады лезли все новые и новые зелоты. Их рты щерились в крике, глаза застыли будто стеклянные. Такое ощущение, что кто-то околдовал бунтовщиков. Раненые цеплялись за ноги и упорно ползли к римлянам, где их добивали прямо на полу — кровь там лилась рекой.
У лестницы меня поймал Фламий. Он ловко отбил щитом брошенный в нас дротик, замялся.
— Ну что у тебя? — я покосился на притвор. Легионеры продолжали держать строй. Баррикада почти развалилась, но коридор после входа не позволял зелотам всем вместе ворваться внутрь.
— Марк… — Фламий вздохнул — Тут парни спрашивают… Короче…
— Давай живее! — я слышал как площадь снаружи гудела — все больше и больше евреев рвалось в Храм.
— Парни спрашивают как тебя называть? Ты бог или сын бога, как Геракл? А может пророк?
Ну, и спросил…! Посланники, ангелы, стихиалии, аватары… Ступеней в Небо много, но я был знаком только с первым и последним слоем брамфатуры. Аватары Логоса и Люцифера, плюс их посланники. И где мое место в этой иерархии? Да, понятия не имею! А потому…
— Я Примас — первый среди равных.
— Первый? В чем ты Примас? — удивился центурион
Я оглянулся. Зелотов становилось все больше, строй римлян отступал. Хреновый из Фламия центурион — приспичило ему понять мой статус и разговоры разговаривать! Вот сейчас ворвутся евреи в Храм и перережут всех нас на хрен, не взирая на ранги…
Не отвечая, я бросился к лестнице. Ковчег легионеры уже затащили на балкон, и теперь стояли там, подняв пилумы. Я быстро выглянул наружу. Площадь продолжала бурлить. Евреи выстроились в несколько колонн и готовились ворваться в Храм. Вокруг хорошо вооруженных зелотов толпились простые иерусалимцы, криками подбадривая повстанцев. На площади было много левитов в хитонах и кедарах — они размахивали посохами, также накачивая толпу. Самая большая группа священников стояла возле жертвенника — каменного помоста, на котором горел большой костер. Левиты ничтоже сумняшеся, прямо во время штурма, приносили там какую-то жертву. Я присмотрелся. Кольцо Соломона на пальце внезапно нагрелось и картинка скачкообразно приблизилась. Ого! Прямо как зум в фотоаппарате…
Судя по золотому шитью на накидке и головному убору — белого быка резал лично первосвященник Каиафа. Его тестя Анны я не заметил, но животное держали еще трое важных левитов.
— Дай ка мне это — я вырвал из рук ближайшего легионера пилум, и удерживая зум перед глазами, кинул копье в сторону жертвенника.
Римляне дружно ахнули. Пилум пролетев шагов сорок воткнулся прямо в шею Каиафе. Тот схватился за дротик, захрипел и повалился прямо в жертвенный костер. Левиты бросились его вытаскивать, над площадью повисло оглушительное молчание. Иудеи застыли восковыми фигурами, постепенно стих даже лязг в притворе внизу.
Левиты, наконец, вытащили Каиафу из костра, но тут же отбросили его прочь — на первосвященнике вспыхнула накидка и хитон, запылала шапка. |